1.
Здесь кочует только ветер, только он
носит пустые иссохшие шары перекати-трав. Золотое море барханов
упирается в густую синеву океана, старые камни все покрыты
кристаллами соли.
Белое, золотое и тёмно-синее. И ещё —
выгоревшее-голубое над головами.
Здесь мёртвый покой, здесь нет ничего
живого. Даже морские гады избегают этих мест, словно на них легло
тяжкое проклятье, на погибель всему, что двигается и дышит.
Полуденный жар нестерпим, песок
вбирает незримое пламя и потом дышит им ночью, отдавая накопленное.
Не растёт в этих краях даже верблюжья колючка, даже неприхотливый
саксаул отступил под натиском яростного солнца.
Безжизненных пустынь не бывает.
Насекомые и ящерицы, змеи и прочие — но только не здесь. Это даже
не пустыня, это именно место смерти, откуда изгнаны даже природные
духи.
Здесь нечего делать человеку, нечего
делать магу. Даже некромант не нашёл бы здесь ничего, достойного
интереса — не прячутся под слоями песка додревние руины, наглухо
запечатанные гробницы, хранители запретных артефактов.
Пустота, лишённая всего.
Так выглядит мир, которому осталось
жить считанные мгновения по времени Упорядоченного. В нём самом
пройдёт ещё не один десяток его собственных лет, но по меркам
большой вселенной — это именно мгновение.
Пустой и освобождённый от жизни, мир
ляжет под копыта жутким созданиям, что обратят его в часть
невообразимого, совершенно иного, чем κόσμοςпространства,
которому нет ни объяснений, ни описаний на языках смертных или
бессмертных.
Но эти небеса пока ещё дышат.
Выжженное солнцем пока ещё остаётся
отдельной точкой, фокусом силы. Остальной мир о ней даже не
подозревает.
В полдень, когда светило в зените,
нигде не найдёшь и малейшей тени, там, где встречаются песок и
море, стоит человек. На нём просторный белый плащ, высокий белый же
тюрбан, лицо замотано лёгким платком, тоже белым.
Из-под тюрбана выбиваются прядки
огненно-рыжих волос, смешавшихся с седыми.
Одной ногой человек стоит в воде,
другая — на песке. Море кристально чисто, на камнях ни водорослей,
ни ракушек, и рыбья молодь не мелькает меж валунов. Здесь только
воздух, вода, песок и солнце.
— Клятва исполнена, — наконец
произносит человек. Губы его почти не двигаются.
— Клятва исполнена. Я готов.
…Всё то же солнце, яростный белый
огонь пляшет на поверхности пустого моря. Всё так же гонит ветер
давным-давно иссушенные до предела шары перекати-трав, принесённые
им из дальних пределов. Всё осталось прежним, и лишь человек исчез,
как никогда и не бывало.
