Олег Иванович с Ваней стояли у верхних ступеней самой большой лестницы. Перед ними, внизу, раскинулась панорама Одесского порта. Каменное здание Морского вокзала, бесконечные крыши пакгаузов, стрелы кранов… и корабли – пароходы и парусники! Густой лес мачт, перечеркнутых тонкими поперечинками реев, паутина снастей, и над всем этим – портовый гомон, который долетает даже сюда, через бесчисленные ступеньки самой знаменитой в Европе лестницы.
– Так это, значит, здесь она и катилась?
– Кто? – не сразу понял Олег Иванович. – А, ты о коляске эйзенштейновской[1]… Да, наверное. Специалисты уверяют – лучший пропагандистский кадр в истории.
Народу вокруг было море. На белых бесконечных ступенях то там, то здесь виднелись люди – дамы в длиннющих платьях, кавалеры в полотняных парах, мальчишки, няни с детьми в смешных кружавчиках. Ваня с любопытством озирался; в поезде он перечитал одесский цикл Катаева и все старался углядеть вокруг что-то из знакомых по книге реалий. Увы, знаменитые одесские каштаны уже отцвели и не радовали публику стройными, пахучими свечами своих соцветий. Но небо было все так же бездонным и по-южному синим, и все так же несся отовсюду гомон праздной публики. Шум толпы прорезали крики мальчишек-газетчиков и лоточников:
– Семачки!
– Свежие газеты!
– Сельтерская!
Олег Иванович еще раз окинул взглядом перспективу Большой Лестницы и повернулся к другой достопримечательности, известной, наверное, любому жителю России[2] – его России. Невысокая фигура в античной тоге стояла так же, как будет стоять и через 130 лет; и полушарие английского ядра точно так же высовывалось из гранитного цоколя…
– Ладно, хватит на сегодня экскурсий. Пошли в гостиницу.
– Тоже мне, гостиница! – пренебрежительно фыркнул Ваня. – Бомжатник какой-то.
– Да уж, не пять звезд, – усмехнулся Олег Иванович. – Но по здешним меркам – на три потянет. Помнится, году в семьдесят девятом я был в Одессе со школьной экскурсией – так мы в Доме колхозника жили. Поверишь – там было не в пример комфортнее.
– Поверю, – отозвался Ваня. – Куда уж дальше – разве что жабы под кроватями или грибы по углам. А сортиры… – И мальчик невольно поежился.
В коридорах монастырской гостиницы, где размещались паломники, гуляли сквозняки. Как-то Олег Иванович спросил у монашка, прислуживавшего в номерах, – зачем открывают окна в разных концах коридора? Тот ответил: «Это все из-за уборной».