Операция «Вечная мерзлота»
Новый Уренгой.
Два слова, напечатанные на девственно-белом картоне авиабилета, смотрели на меня с холодным, безжалостным презрением. Они не просто сообщали пункт назначения. Они выносили приговор. Смертный приговор моим новогодним планам, моей печени, которая уже предвкушала три дня шампанского, и моему здравому смыслу.
Операция «Вечная мерзлота», как я мысленно окрестила это безумие, началась час назад в стерильном пространстве его кабинета. Глеб Волков, мой босс, тиран и ходячий фетиш в костюме от Tom Ford, бросил на стол два билета и паспорт. Не мой, свой. Мой, как выяснилось, уже лежал в кармане его идеального пальто, которое он забрал у меня на прошлой неделе под предлогом «оформления срочной визы». Какая виза в Новый Уренгой? Виза в ад?
– Лебедева, через два часа вылет. Соберитесь, – его голос, низкий, бархатный, с металлическими нотками, которые заставляли подчиняться даже фикус в углу кабинета, не предполагал возражений.
– Собраться? – переспросила я, чувствуя, как внутри закипает праведный гнев. – Глеб Андреевич, сегодня двадцать девятое декабря. У меня куплены билеты в Прагу. У меня забронирован отель с видом на Карлов мост. У меня запланировано свидание с глинтвейном и полной безответственностью.
Он оторвал взгляд от своего ноутбука. Его глаза, цвета грозового зимнего неба, прошлись по мне так, будто он сканировал отчет с досадными опечатками.
– Сдайте билеты. Отмените отель. С глинтвейном перенесите. На кону сделка с «Газ-Север». Их главный инженер, старовер и мизантроп, согласился встретиться только у себя в охотничьей заимке. Завтра. Так что мы летим.
И вот мы здесь. В VIP-зале Шереметьево, который казался персональной камерой пыток. Волков сидел напротив, в глубоком кожаном кресле, закинув ногу на ногу. Брюки из тончайшей шерсти натянулись на мускулистом бедре, и я на долю секунды позволила себе грязную мысль о том, как хорошо было бы провести по этой ткани рукой. Потом мысленно дала себе пощечину.
Ненависть. Это было слишком простое, слишком плоское слово для той гаммы чувств, что я испытывала к этому человеку. Это была гремучая смесь из восхищения его дьявольским умом, животного влечения к его хищной грации и острого, всепоглощающего желания стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Желательно, его же собственным платиновым ноутбуком.
