Ночь обернулась для Генри очередным, привычным кошмаром. Задержавшись на работе допоздна, он нехотя вернулся в одинокую тёмную квартиру, в которой его не ждал никто, кроме собственных мыслей и страхов, ненавистной тишины и тьмы. Вечер протекал совершенно обычно, всё своё внимание Генри сосредоточил на простых повседневных вещах – ужин, лёгкая уборка, душ. Неумолимо приближалось время сна, встречи с тишиной и темнотой, время остаться наедине с собой.
Сердце бешено колотилось в груди, дыхание перехватывало, а измученный за долгий рабочий день мозг начинал кричать о несуществующей опасности.1[1]
«Мы умираем! Умираем! Что-то не так! У нас сердечный приступ!» – орал организм, хотя разумом Генри прекрасно сознавал, что это совершенно не так. Он всеми силами пытался удержать себя в руках, размеренно дыша, отвлекаясь на нейтральные темы и размышляя о своей проблеме, как о чём-то абсолютно обыденном.
«Нет, нет…» – успокаивал он себя. – «Сердечный приступ выглядит совсем иначе. У меня нет ни холодного пота, ни болей в руке… Я не умру, всё хорошо…»
Однако справиться с паникой удавалось далеко не всегда, и порой любые попытки успокоиться приводили лишь к тому, что всё становилось ещё хуже. Вчера, например, было именно так.
Мозг продолжал сигнализировать: «Да как же ты не понимаешь?! Всё очень плохо!»
И успокоиться в подобных случаях можно только одним способом: прекратить тщетную борьбу с самим собой. Генри упал на подушку, слушая дикий ритм сердца в ушах и глядя в непроницаемо-чёрный потолок. Где-то на улице шумел ветер, колыхались ветви деревьев, изредка проезжали машины. «И кому, кроме меня, не спится в столь позднее время? Кто эти люди, куда они едут среди ночи?…»
На кухне капала вода из крана – ритмичный, раздражающий звук, эхом отражающийся от стен.
«Надо бы починить… Уже который день забываю».
Постепенно на Генри снизошёл покой, веки сомкнулись, сознание погрузилось в глубокий сон.
Он проснулся от звонка будильника, не успев толком выспаться за ночь. Взял телефон в руки, выключил будильник и лежал несколько минут, пытаясь не уснуть.
«Проверить Джонсона, узнать, как себя чувствует Кайл, потом ещё надо спросить у Элли, помогла ли ей та методика…», – вяло размышлял он.
