От этих слов меня моментально прошиб озноб, а не спалился ли я? Прокоп же смотрел на меня не мигая.
«Сгорел сарай, гори и хата», – промелькнуло у меня в мыслях, и я усмехнулся.
– А кто бы не изменился? Сначала матушка померла, а после и ты вести о батюшке привез. Да и болел я, как ты помнишь. Я, как в себя пришел, слаб был, как дитятко, с постели встать не мог. Только лежал и зыркал. К тому же еще и тебя с Богдашкой не сразу признал. Тут помню, а тут не помню. Внутри так не по себе было, будто я и не я вовсе. Лица родителей только через дней пять вспомнил. Бывает, и сейчас проснусь и думаю, а я ли это или не я? Да вспоминаю лицо матушки и батюшки, и легче становится. Кто бы не изменился, Прокоп? – пристально посмотрел я ему в глаза.
Прокоп же протяжно вздохнул и кивнул, принимая мои слова.
– Да и нагл ты стал не почину, Андреюшка. Обломают тебя, и нам худо станет. Да и гребешь все под себя! Послужильцев тебе куда столько? А серебра? Прознают же, столько воровских людишек сюда явится, не отобьемся, – горько вздохнул Прокоп.
Я же смотрел на него, и было видно, что он действительно волнуется не только за себя, но и за меня. Это было чертовски приятно.
– Да и к Старицкой мы ездили вот на кой черт? Зачем рисковали? Вклады такие дорогие сделали, я еще могу понять к деду, но вот туда. Да и ты, как помню, про них спрашивал, – задумчиво произнес мой послужилец. Скорее, он для себя говорил, чем для меня.
Вот только я изначально не собирался использовать Прокопа в темную. Мне нужна его добровольная служба. Тогда на него точно можно будет опереться в любой момент, и он не предаст. Я смогу если не полностью, то достаточно ему доверять. Тому, кто был со мной с первого дня.
– Обожди, – бросил я и пошел в погреб, где среди бочек и был оборудован мой тайник. Там и серебро прятал, и заветный ларец.
Вернувшись, я плюхнулся на лавку, Прокоп с любопытством разглядывал ларец.
– То, что я тебе сейчас открою, Прокоп, тайна великая да непростая, за нее можно и живота лишиться, да и не только самому. Если ты решишь уйти после этого, то неволить не буду, дам монет, и иди куда захочешь, – тяжело произнес я.
– Эт чего же там такого-то? – хмыкнул он с недоверием.
– Сам сегодня вспомнил про Мария Владимировну Старицкую, да как я про них спрашивал? – Прищурив один глаз, я глянул на послужильца, и он кивнул.
