Воздух в мастерской был густым и сладковато-едким, как всегда. Запах формалина, дубленой кожи и тления – его родная стихия. Запах правды. Грэг провел пальцем по лезвию скальпеля, проверяя остроту. Идеально. Свет зеленой лампы выхватывал из полумрака его руки и тушку молодого филина на столе. Движения его пальцев были точными и выверенными. Он не бальзамировал смерть. Он сохранял последний вздох.
Внезапный дребезжащий звонок разорвал тишину. Грэг вздрогнул, и кончик скальпеля дрогнул, оставив на коже птицы едва заметную царапину. Раздражение, острое и холодное, кольнуло его под ребро. Он никого не ждал.
Медленно вытерев руки о грубый холщовый фартук, он двинулся к двери.
В раскрытую дверь ворвалась струя холодного ночного воздуха и… она.
Женщина. Лет двадцати пяти. Ее нельзя было назвать просто красивой. Скорее, интересной. Широко расставленные глаза цвета старого коньяка смотрели слишком прямо и чуть насмешливо. Темные волосы цвета выгоревшего вина выбивались из небрежного пучка. В руках она сжимала небольшую картонную коробку.
– Грэг? – ее голос был низким, с легкой хрипотцой.
Он кивнул, изучая ее так же, как изучал все живое: оценивая форму, пластику, потенциал.
– Мне сказали, вы можете… сохранить моменты, – она улыбнулась, и в уголках ее губ заплясали ямочки. Улыбка была колючей, но чертовски притягательной.
– Входи, – коротко бросил он, отступая вглубь. – Осторожнее с полками.
Ее взгляд скользнул по рядам застывших существ. Лисы, зайцы, ястребы с расправленными крыльями. Они смотрели на нее стеклянными глазами.
– Жутковато, – констатировала она без тени осуждения. – Как музей прекрасных смертей.
Что-то щелкнуло внутри Грэга. Большинство либо ахали, либо брезгливо морщились. Эта – нет.
– Что вы хотите сохранить? – спросил он, возвращаясь к столу.
Она протянула коробку. Внутри, на мягкой вате, лежала бабочка-махаон. Крылья цвета весенней листвы и спелого абрикоса. Изумительная. И мертвая. Одно крыло было надломлено.
– Я нашла ее на подоконнике. Она не улетела. Просто… осталась. Меня зовут Каролина. – сказала она.
Имя – Каролина – прозвучало странно знакомо.
– Я не хочу просто рамку под стеклом. Я хочу, чтобы она выглядела так, будто вот-вот вспорхнет. Прямо сейчас. Но у нее не хватило на это сил. Чтобы в самой позе читались и надежда, и провал. Вы понимаете?
