Пролог
Дождь стучал по крыше её маленькой квартиры в Мурманске ровно так же, как когда-то стучал по московскому офисному окну. Аня стояла у карты, висевшей на стене, и водила пальцем по знакомым маршрутам. Териберка, Соловки, Хибины… За два года она исходила их вдоль и поперёк. Сначала с рюкзаком за плечами, потом – с группами таких же искателей, как она когда-то.
Её бизнес процветал. Отзывы пестрели словами «незабываемо», «прекрасный гид», «вернусь другим человеком». Но именно в этом и заключалась проблема. Она стала тем, кого когда-то так боялась – проводником в чужое счастье.
Сегодня утром, собирая группу на плато Кукисвумчорр, она поймала себя на том, что рассказывает о китах заученными фразами. Те же слова, те же паузы, тот же восторг в глазах туристов. Но в её собственной душе – лишь пустое эхо.
Она подошла к старому деревянному сундуку, где хранила самые ценные находки. Кусок китового уса, принесённый с того самого берега в Териберке. Засушенный цветок морошки. Фотография деда Степана у костра. Эти вещи когда-то были наполнены смыслом, а теперь стали просто реликвиями.
И тогда она увидела его – старый потрёпанный конверт, завалявшийся в углу сундука. Тот самый, что он передал ей при последней встрече. «Для того дня, когда перестанешь слышать море», – сказал он тогда.
В конверте лежала карта. Не печатная, а нарисованная от руки на пожелтевшей от времени бумаге. Земля Франца-Иосифа. И на полях, рядом с бухтой, которую она никогда не слышала, – маленькая звёздочка и подпись, выведенная знакомым почерком: «Где небо целует лёд, а тишина обретает голос».
Ветер за окном стих, и в наступившей тишине Аня услышала его – тот самый зов, который когда-то вырвал её из московской жизни. Только теперь он звучал иначе. Не как обещание, а как упрёк.
Она подошла к окну. Внизу шумел порт, гудки кораблей смешивались с криками чаек. Но сквозь этот шум она различала другое – тихий, настойчивый зов, идущий оттуда, где льды встречаются с небом.
Она повернулась к карте, висевшей на стене. Её палец медленно пополз на север, минуя знакомые места, через Баренцево море, к архипелагу, где заканчивались все известные ей маршруты.
«Что ты ищешь там?» – спросил бы её дед Степан.
«Не знаю, – прошептала она в пустую комнату. – Но я должна узнать, почему перестала слышать песню китов».
