Один умный человек сказал, что глупость заслуживает презрения только тогда, когда к ней присоединяется тщеславие: хромоногий становится смешным, когда побежит. А разве не смешон человек, который садится в пять часов вечера тридцать первого декабря в автобус и едет в совершенно незнаковый город? Конечно же, смешон. И без тщеславия здесь не обошлось…
Я бы мог отказаться от этой глупой затеи в два счета, но мне захотелось непременно прославиться на всё общежитие, как человеку готовому принять и выиграть любое пари. Вот на этом стремлении к славе меня Мишка и подловил. Он позавчера рассказывал в нашей веселой компании о своем двоюродном брате, который в новогоднюю ночь оказался в незнакомом городе и довольно-таки неплохо провел там время. Веселые приключения случались с ним в ту ночь сплошь да рядом.
– А чего тут особенного? – чисто случайно ляпнул я. – В новогоднюю ночь людской доброте нет предела, и попасть к кому-нибудь в гости, проще пареной репы. Только свистни…
– А ты бы смог так свистнуть? – с изрядной долей ехидства глянул на меня Мишель. – Здесь за столом мы на любой подвиг готовы, а как до дела дойдет, так сразу в кусты…
Мне бы тут рассмеяться, обратить всё в шутку, но я, просто физически ощутив на себе взгляды сокурсниц-красавиц, решил подняться на дыбы.
– Давай, на ящик коньяка! – сунул я к носу Мишки раскрытую пятерню.
– Давай! – тут же принял вызов Миха и, не глядя, швырнул дротик в карту области, висевшую на стене нашей комнаты. – Вот тот город, куда ты едешь встречать Новый Год. – Дротик воткнулся в карту на самой северной окраине нашего региона.
До автобуса они провожали меня всей компанией. Весело провожали: девчонки даже бенгальские свечи перед автобусом зажгли. Глядя в окно на смеющихся сокурсников, я старался изобразить на лице удаль во всем её великолепии. Мне, дескать: ничего нипочем и море по щиколотку.
– Не вздумай сойти сразу за городом! – крикнул мне Мишка, но я одарил его столь презрительным взглядом (во всяком случае, мне так показалось), что мой друг, наверное, здорово смутился от своего глупейшего предположения. Я, конечно же, буду нести свой крест до упора.
Когда автобус, после многочисленных пробок, выбрался, наконец, из городской черты, на улице окончательно стемнело. Вот тут-то тоска и взяла меня в оборот, словно паук, оплетающий паутиной, дупло высохшего дерева.
