It was the early 1950s, and the race to understand the secret of life was on.
Было начало 1950-х годов, и началась гонка за разгадкой секрета жизни.
Genes were known to control inheritance, but the structure of DNA remained a mystery.
Было известно, что гены контролируют наследственность, но структура ДНК оставалась загадкой.
James Watson, a young American with bright eyes and endless curiosity, sat across from Francis Crick in their cluttered Cambridge laboratory.
Джеймс Уотсон, молодой американец с яркими глазами и неиссякаемым любопытством, сидел напротив Фрэнсиса Крика в их захламленной кембриджской лаборатории.
«If only we could see the real shape of DNA,» Watson muttered, turning over a model in his hands.
«Если бы мы только могли увидеть настоящую форму ДНК», – пробормотал Уотсон, перебирая в руках модель.
Crick, tall and thoughtful, adjusted a small metal rod on the model.
Крик, высокий и вдумчивый, поправил маленький металлический стержень на модели.
«We have all the chemical data, Jim. Somewhere, the puzzle pieces fit together. We just need the right structure.»
«У нас есть все химические данные, Джим. Где-то кусочки головоломки сходятся. Нам нужна только правильная структура», – сказал Крик.
Meanwhile, in London, Rosalind Franklin focused intently on her X-ray diffraction machine at King’s College.
Тем временем в Лондоне Розалинд Франклин сосредоточенно работала за своим рентгеновским аппаратом в колледже Кингс.
She adjusted the angles, carefully threading DNA fibers into the machine, knowing that one mistake could ruin weeks of work.
Она настраивала углы, аккуратно помещая волокна ДНК в аппарат, зная, что одна ошибка может разрушить недели работы.
Her mind raced with calculations and chemical insights, and she often worked late into the night, alone with her thoughts.
Ее мысли мчались между расчетами и химическими наблюдениями, и она часто работала допоздна, оставаясь одна со своими размышлениями.
Back in Cambridge, Watson leaned closer to Crick’s model. «These bases… they must pair in a special way. But how?»
Вернувшись в Кембридж, Уотсон наклонился к модели Крика. «Эти основания… они должны сочетаться особым образом. Но как?»
