Центр развития речи размещался на Менделеева, на третьем этаже торгового комплекса, между магазином детской обуви и салоном красоты. Лариса поднималась по эскалатору, держа Тимура за руку, и мальчик молча смотрел на движущиеся ступени. Ему было три года, и он не говорил. Совсем. Только молча тянул её за руку – к холодильнику, к двери, к игрушкам. Врачи разводили руками: «Подождите, у мальчиков позже». Но Тимур не был из тех, кто «заговорит позже». Лариса это чувствовала – материнским нутром, всеми фибрами души.
Она записалась на консультацию заново, через сайт. Прежний номер телефона, видимо, внесли в чёрный список – когда звонила, администратор коротко отвечала, что мест нет. Лариса завела новую почту, указала другой номер – рабочий, который редко включала.
В приёмной пахло кофе и чем-то сладким. За стойкой сидела девушка в розовой водолазке, перед ней – термос и раскрытый ежедневник. На стене висели дипломы, фотографии улыбающихся детей с развивающими игрушками, прайс-лист в рамочке.
– Семёнова Лариса Анатольевна? – девушка посмотрела в экран компьютера. – Вы записаны к Марине Олеговне на десять тридцать.
– Да, – сказала Лариса. – Мы немного раньше.
– Сейчас позову. Присаживайтесь.
Тимур потянулся к корзине с игрушками в углу, но Лариса удержала его за плечо. Лучше пусть сидит спокойно. Мальчик покорно устроился на синем пуфике, положив ладони на колени, и уставился на аквариум с рыбками.
Марина Олеговна вышла ровно в половине одиннадцатого – высокая, подтянутая, в тёмно-сером костюме. Узнала ли она Ларису? По лицу не прочесть. Логопед смотрела куда-то мимо, в пространство между матерью и ребёнком.
– Проходите, – сказала она, придерживая дверь кабинета.
Кабинет был знаком до мелочей: два стула для взрослых, маленький столик с зеркалом, полки с методическими материалами, звуковой плакат на стене. Осенью прошлого года они приходили сюда дважды в неделю. Потом пропустили две встречи подряд – сначала у Ларисы сорвался график из-за внеплановой проверки на работе, потом прорвало трубу в квартире, пришлось весь день возиться с сантехниками. Деньги за ноябрь она отдала только половину, обещала доплатить в декабре. Но в декабре случилась история с отцом – он слег с инфарктом, и всё завертелось. Когда Лариса пришла в себя, было уже поздно: ей перестали отвечать на сообщения.
