Три дня и ночи град столичный
Спал беспробудно, видя сны.
Ни шум волны, ни гомон птичий
Не нарушали тишины.
Нигде собака не залает,
И не мяукнет сонный кот.
Бег времени не замечая,
Вповалку спал честной народ.
Но вот трех дней по истеченье
Ослабли чары. Ото сна
Очнулись все в недоуменье,
Поняв не сразу, что княжна
Неведомо куда пропала,
Дары исчезли вместе с ней!
Из-под венца она сбежала?
Ее украл Яман злодей!
Тут поднялася суматоха:
«Да как он мог?! Да как посмел?!»
А с князем сделалося плохо —
Такого горя не сумел
Он перенесть. И слёг в постели.
А лучших лекарей совет
Вердикт свой вынес, мол, доселе
От мук таких лекарства нет.
Лишь весть о дочери любимой
Способна бы ему помочь:
«Жива-здорова, невредима…»
А лучше, если княжья дочь
Сама приедет во столицу
И к безутешному отцу
Придет немедля во светлицу…
Тут княжич молвил: «Подлецу
Никак нельзя спускать такого!
Я соберу и двину рать,
Чтоб не повадно было снова
У нас разбои учинять!»
Бояре хором загалдели
И принялися обсуждать.
А Яромир сказал: «Уже ли
Столицу можно оставлять,
Когда правитель слаб, с постели
Не сможет княжить-управлять?
Ты, брат назва́нный, оставайся
Удел с дружиной охранять.
А я, уж ты не сомневайся,
Пойду Любаву вызволять».
Всё взвесив раз, другой и третий,
Решили – будет по сему,
И Яромиру на рассвете
К Яману ехать одному.
Собравшись в дальнюю дорогу,
Он с первым солнечным лучом
Простился с домом у порога
И в путь отправился верхом.
Яман же, устали не зная,
Спешил с добычею своей
Туда, где без конца и края
Раскинулся простор степей.
И день, и ночь они скакали —
Давно столица позади,
Вот голубеющие дали
Закрыли горы впереди.
Река бурливая пред ними,
Над ней соломинкою мост,
А там, за склонами седыми
С вершинами до самых звезд,
Их степь, бескрайняя, как море.
Лишь ветру вольному подстать
На бесконечном том просторе
Их становище отыскать.
Спустилась ночь. И вместе с нею
Укрыл брега реки туман.
Под леса пологом злодеи,
Как приказал им князь Яман,
Разбили лагерь. Посредине
Трещал поленьями костер.
Любаву, спящую поныне,
К Яману отнесли в шатер.
Заря едва-едва коснулась
Лучом сверкающих вершин,
Пока округа не проснулась,
Яман и слуги вместе с ним
Перебрались поодиночке
И лошадей перевели,
Перенесли и княжью дочку
И за собою мост сожгли.
