Седьмое правило

Племянник прислал мне файл в одиннадцать часов вечера – как всегда, в тот момент, когда я уже почти смирился с мыслью, что день прожит впустую, что ничего нового не случилось, что можно открыть Вальтера Беньямина и тихонько уйти в сон под его размышлениями об ауре искусства. «Ага, глянь, тут список, шесть правил успеха, думаю тебе зайдет», – написал Руслан, и я, конечно, глянул, потому что отказывать Руслану я не научился за все его тридцать два года, хотя правило номер четыре из того самого списка гласило именно об этом.

Я смотрел на экран ноутбука – старенького, кстати, еще образца 2019 года, который я берег как последнюю связь с эпохой, когда техника служила дольше двух лет, – и чувствовал странное раздвоение. С одной стороны, всё это звучало разумно, почти банально в своей очевидности. С другой – каждое из этих правил могло стать эпиграфом к отдельной главе моей жизни, причем главе, в которой я систематически делал всё наоборот.

Вот Руслан, например. Руслан – это чистый продукт нового времени, человек, родившийся в девяносто третьем, не заставший ни Союза, ни даже девяностых в их самом диком проявлении. Он искренне верит в эти правила, и что характерно – они у него работают. Он действительно делает одно дело в день, причем делает хорошо. Он окружен правильными людьми, которые «тянут его вверх» – выражение, от которого меня передергивает, потому что я помню, как в детстве нас тянули на первомайскую демонстрацию, и ничего особенно хорошего из этого не выходило. Он говорит «нет» с легкостью йога, отказывающегося от мирских соблазнов. И начинает – о боже, как он начинает! – в шесть утра, когда я только-только завершаю очередной перевод, работая всю ночь напролёт.

А я? Я – человек другой формации. Я вырос в Черниковке, в нашей квартире на полках стояли двадцать томов Брокгауза и Ефрона рядом с томиками Тукая и Мусы Джалиля, потому что отец считал, что настоящий советский инженер должен знать всё на двух языках. Значит, нужно иметь дома всю информацию мира. Наивность трогательная, если вдуматься. Как будто знания сидят в книгах и терпеливо ждут, когда их извлекут. Отец, кстати, дожил до эпохи интернета и был искренне разочарован. «Тимур, там же одна чепуха, – говорил он мне в две тысячи восьмом. – Где проверка? Где редактура? Где, в конце концов, запах типографской краски?»