«Хорошо на шезлонге лежать – но лучше на нём полетать»
I.
Есть люди, которые рождены ползать, а есть те, кто обречён парить – эту горьковскую мысль я вспомнил, узнав историю Ларри Уолтерса, водителя грузовика из Сан-Педро, штат Калифорния, который поднялся в небо на алюминиевом шезлонге. Впрочем, Горький имел в виду нечто противоположное – он воспевал безумство храбрых метафорически, не предполагая, что храбрость может принять столь буквальные формы. Между тем Ларри Уолтерс воплотил метафору в действительность с той прямолинейностью, которая свойственна только американцам и безумцам.
Восьмидесятые годы в Америке – время особенное. Рейган в Белом доме проповедует утренний оптимизм, MTV запускает в эфир первый клип («Video Killed the Radio Star» – пророческое название), а на Уолл-стрит лихорадочно подсчитывают прибыли от очередного бума. Эпоха больших проектов и маленьких мечтаний, когда каждый американец чувствует себя если не Колумбом, то уж точно Линдбергом – легендарным лётчиком, совершившим первый одиночный перелёт через Атлантику. И вот среди этого всеобщего полёта фантазии появляется человек, который решает лететь буквально.
Ларри Уолтерс был понят своей страной мгновенно – причём настолько, что стал легендой ещё при жизни. Америка любит безумцев, особенно если их безумие техногенно и зрелищно. В стране, где каждый гараж – потенциальная лаборатория следующего Эдисона, появление человека, летающего на воздушных шарах, выглядит органично.
II.
Но что такое мечта о полёте? Извечное желание преодолеть земное притяжение или нечто большее? Икар, Дедал, братья Райт, Циолковский – все они мечтали о небе, но каждый по-своему. Ларри Уолтерс мечтал, как ребёнок: просто и бескомпромиссно. «Хочу летать» – и точка. Никаких планов колонизации Марса или покорения звёздных далей. Просто подняться над землёй и посмотреть на мир сверху.
В этом есть что-то от русского юродства – только без мистической подоплёки. Юродивый делает то, что кажется безумием, но в его безумии скрыт высший смысл. Смысл поступка Ларри был прост до примитивности: он хотел летать – и полетел. Никаких религиозных откровений, никаких метафизических прозрений. Чистый прагматизм американского изобретателя, помноженный на инфантильность вечного мальчишки.
Кстати, о детстве. Все великие изобретения начинаются в детстве – с игрушек и несбыточных желаний. Эдисон в детстве пытался высиживать яйца, подражая курицам. Циолковский запускал воздушные шары. Королёв строил планеры. А Ларри Уолтерс смотрел в небо и мечтал. Банально? Возможно. Но банальность мечты не отменяет грандиозности её воплощения.
