Философия лестничной площадки

I. Зачин, или О природе сюрпризов

В истории русской литературы не найдется более точного определения нашего национального характера, чем гоголевское «черт знает что такое». Именно эти слова всплыли в моей памяти, когда я держал в руках скриншоты переписки из чата московского жилого комплекса – документа, который социологи будущего, если таковые доживут до изучения нашей эпохи, непременно включат в хрестоматии по антропологии XXI века.

Началось все с того, что около девяти часов вечера четверга – время символическое, поскольку в четверг, согласно народным поверьям, обычно случаются самые неожиданные повороты судьбы – некая Ольга Александровна обнаружила в своих дверях то, что именно в эвфемистических терминах нашего века принято называть «неприятным сюрпризом». Хотя, если называть вещи своими именами, это были самые обыкновенные человеческие экскременты.

Парадокс заключался в том, что данный биологический факт стал катализатором социального эксперимента такой чистоты, которой позавидовал бы сам Милгрэм. Впрочем, американский психолог изучал подчинение авторитету, а здесь перед нами предстала картина прямо противоположная – тотальное неподчинение никому и ничему, включая элементарную логику и человеческую солидарность.

II. Анатомия современного конфликта

«Я это прибирать не буду», – заявила Ольга Александровна, и в этой фразе зазвучал весь кодекс современной индивидуалистической этики. Справедливо? Безусловно. Но справедливость, как известно еще со времен Аристотеля, бывает разная: формальная и содержательная, юридическая и нравственная. Ольга Александровна исходила из железной логики формального права: кто сделал, тот пусть и убирает. Логика безупречная, но, как показал дальнейший ход событий, абсолютно непродуктивная.

«Завтра посмотрим камеры», – пообещала она, и вот тут мы вступаем в область, которую историки назовут эпохой тотальной визуализации. Мы живем во времена, когда каждый наш шаг записывается и архивируется, когда Большой Брат из антиутопии Оруэлла превратился в банальную систему видеонаблюдения жилого комплекса. И странное дело – это нас не пугает, а, напротив, успокаивает. Камеры стали нашим последним аргументом в спорах, электронным судьей, который все видит и все помнит. Но способны ли камеры разглядеть человеческую душу? Вот вопрос, достойный Достоевского.