Тьма. Не та, мягкая, домашняя, в которой угадываешь очертания комода или дверной ручки. Эта тьма была плотной. Липкой. Как смола, залившая глаза, уши, рот. Лора дернулась, пытаясь вдохнуть полной грудью, и втянула носом воздух, от которого скрутило желудок. Запах. Сладковато-гнилостный, как испорченное мясо, смешанный с едкой гарью и чем-то невыразимо древним – пылью гробниц и ржавчиной веков. Не похмелье. Не сон. Это было здесь.
Она лежала на спине. Что-то холодное и шершавое впивалось в щеку – камень? Бетон? Голова гудела, как улей, с левой височной области пульсировала тупая боль. "Ударилась…" – мелькнуло автоматически. Память выдавала обрывки: спешка, пачка дешевых макарон в одной руке, телефон в другой – звонила Марина, надо было договориться о завтра, Максим скулил, что зайца потерял… Потом – резкий свет фар? Пронзительный визг тормозов? Или просто темнота?
«Максим…» – имя сына сорвалось с губ хриплым шепотом. Паника, острая и ледяная, сжала горло. Где он? Она завозилась, пытаясь сесть. Руки скользнули по влажной, склизкой поверхности под ней. Одежда – старые джинсы, растянутый свитер, кроссовки – были мокрыми и грязными. Телефона не было. Ни в карманах, ни рядом. Кошелек? Нет. Сердце заколотилось, как птица в клетке. «Грабители? Психи? Где я?!»
Ее пальцы наткнулись на знакомый холод металла в кармане джинсов. Ключ. Один-единственный ключ от их квартиры на окраине. Она сжала его до боли в костяшках. Эта маленькая железка была единственной нитью, связывающей с нормальностью. С Максимом. С чашкой вечернего чая. С дурацким зайцем, которого снова надо искать под диваном.
С трудом поднявшись на ноги, Лора замерла, вслушиваясь. Тишина была неполной. Где-то далеко-далеко капала вода, размеренно, как метроном конца света. Эхо разносило странные звуки – то ли вой ветра в трубах, то ли чей-то протяжный, безутешный стон. А еще… шелест. Как будто кто-то огромный и невидимый медленно переставлял ноги в темноте.
Она шагнула наугад, спотыкаясь о невидимые неровности пола. Рука нащупала стену – холодную, шершавую, покрытую какой-то слизистой пленкой. Отвращение скрутило спазмом. Впереди, сквозь узкую щель в нагромождении каких-то темных масс, пробивался слабый, багровый свет. Не похожий на солнце. Скорее, на отблеск гигантского пожара за горизонтом.
