Женщину привезли на машине «Скорой помощи», в очень тяжелом состоянии: с высокой температурой, тахикардией и нестерпимой болью. Она находилась на грани шока и потери сознания, поэтому ее сразу отправили в палату интенсивной терапии, поставили капельницу. А дальше – срочное обследование и, скорее всего, операция.
Инна Владимировна Баринова могла это предсказать и без анализов. Врачебного опыта хватало. Недаром именно ее поставили заведующей отделением гастроэнтерологии в областной больнице.
Звали пациентку Самойлова Светлана Михайловна и вместе с ней «неотложка» доставила двоих детей: мальчишку лет семи-восьми и девочку, гораздо старше. Наверное, ровесницу сына Бариновой – Кости, который сейчас учился в десятом.
С детьми было все в порядке, если не считать растерянности и страха за мать, которые без труда читались на их лицах, по-родственному похожих, и даже в позах и движениях. Они сидели на кушетке в больничном коридоре, тесно прижавшись друг к другу.
Видимо, они неспроста, хотя, возможно, и неосознанно, выбрали именно кушетку, а не ряд металлических дырчатых стульев, припаянных к одному основанию. Стулья разделяли промежутки – маленькие, но все же! – а эти двое сейчас хотели быть рядом и вместе. И никаких дистанций.
Девочка обнимала брата и что-то тихо нашептывала ему время от времени. Мальчик не ныл, не ерзал, а только следил за проходящими мимо людьми большими испуганными глазами. Его полный надежды взгляд спрашивал: «Как там мама? С ней ведь все хорошо, правда?»
Сестра вела себя еще сдержанней, ни на кого пристально не смотрела, но при виде каждого человека в белом халате тревожно вскидывалась. Однако никто не торопился обрадовать ее приятными новостями.
Единственной, кто подошел к ним, оказалась медсестра из приемного покоя.
– Ну что вы тут сидите? – проговорила она обеспокоенно и ласково. – Шли бы домой. Врачи у нас хорошие, помогут вашей маме. Даже не сомневайтесь. А вам к ней все равно сейчас нельзя. – Потом протянула небольшой листочек бумаги. – Вот телефон. Можно звонить и справляться, в любое время.
Девочка послушно взяла бумажку, поблагодарила, и чуть слышно, но твердо произнесла:
– А можно мы еще посидим, подождем? Пока маме не станет лучше.
– Да сидите, конечно, – кивнула медсестра, вздохнула украдкой. – Только смысл-то какой? Да вы и проголодались уже, наверное.