Было жарко и, возвращаясь на вокзал, Сашка Белов – невысокий русоволосый парень – зашёл во встретившийся на пути пивбар под названием Якорь.
Внутри бар оказался самой заурядной пивной – прокуренной и замызганной. Подавали тут не только пиво, но и водку. Вокруг столиков разношерстные посетители обсуждали, кто бурно, кто потише, как личные, так и мировые проблемы. Опустевшие кружки наполнялись вновь, стаканы с водкой передавались по кругу, а объедки копчёной рыбы, упавшие на пол, тут же убирала шустрая уборщица с подозрительно весёлыми глазами. Монотонный гул голосов то и дело прерывался дружным хохотом или, напротив, злобными выкриками. Название Якорь вполне соответствовало своему назначению. Посетители бара надолго задерживались в его пристани столов. Не избежал такой участи и Белов. С пустой кружкой к нему подошёл один тип и, заискивающе скаля жёлтые зубы, дохнул перегаром:
– Плесни, браток! Если, конечно, не жалко. Белову было не жалко. Он отлил из своей кружки половину.
– Вот спасибо, – обрадовался тип, молодой ещё человек, но в котором молодость угасала как огонёк отсыревшей сигареты.
Уходить он, похоже, не собирался.
– Меня Ромой зовут, – представился назойливый любитель пива. Живу тут рядом. А ты, видать, не местный?
– Приезжий, – хлебнув пива, ответил Сашка, – в гости приехал, – и тут ему в голову пришла мысль спросить о своём друге у этого забулдыги.
– Ты Виктора Петрова случайно не знаешь?
– Витьку? Что с армии пришёл? Конечно, знаю! А что?
– Друг мой. Приехал его навестить, дома никого. Позвонил соседям, те сказали, что его арестовали. Сидит, мол. Хотел расспросить, а они сразу клац и закрылись. Может, ещё пивка, а? – он протянул Роме деньги.
– Короче, – сказал тот, вернувшись с двумя пенистыми кружками, – попался твой дружок на краже цветмета.
– Чего?
– Цветного металла. Он на железке стырил медь, а за неё, – Рома снизил тон и подмигнул, – хорошие бабки дают, причём, не интересуясь её происхождением.
– Витька не вор, – хмуро сказал Александр и отодвинул свой бокал. Пить с этим типом ему расхотелось.
– Жизнь, паря, она такова, коль денег нема, сума иль тюрьма. А Витёк просить деньги не стал. Вот и пошёл на воровство.
