Промозглый ночной ветер ворвался в блиндаж, закружился по столу, заставляя вальсировать документы, поиграл огоньком керосиновой лампы и умчался через щели между бревнами. Стеценко закурил папиросу и спросил у меня:
– Будешь?
Я усмехнулся. Он покачал головой и спрятал пачку. Наверное, я был единственный некурящий офицер в нашей бригаде, а сегодняшняя ночь была не лучше и не хуже многих. С чего бы мне начинать курить?
– Ну и дурак, – резюмировал Стеценко и вытянул ноги, чтобы погреть подошвы ботинок у печки.
Я потянулся и встал с топчана. Нужно было проверить посты. Расправил шинель, застегнулся на все пуговицы и затянул потуже портупею с шашкой и револьвером.
– Ну-ну, давай, проявляй служебное рвение. Авось полковник заметит… – Стеценко задремал на своей табуретке, вытянув ноги и привалившись к стене.
Снаружи было зябко. Я втянул голову в плечи, но потом подумал, что не стоит оно того, распрямился, надел фуражку и зачем-то провел пальцами по козырьку. Сквозь ночную тьму виднелись огоньки папирос, которые курили солдаты в окопах. Мерцал непостоянный, мигающий свет от небольшого костерка, который развели бойцы, на чью долю выпало сегодня ночью не спать. Вообще-то, костер разводить нельзя – светомаскировка. Вдруг вражеский наводчик направит сюда огонь артиллерии, или проплывающий высоко в облаках цеппелин решит сбросить свой смертоносный груз на наши позиции? Но ведь солдатам-то было холодно! И они не могли укрыться в условно теплом блиндаже, как я или Стеценко.
Я подошел к костру и сказал:
– Прикройте огонь, а то с этих станется пальнуть сюда чем-нибудь посерьезнее…
Унтер-офицер мигом соорудил из брезента и двух винтовок что-то вроде ширмы и прикрыл пламя с той стороны, где находились враги.
– Мы ж совсем маленький, ваше благородие… Холодно так.
– Пусть горит пока, там посмотрим. Нагрянет полковник с проверкой, что делать будем?
Солдаты потупились, я спросил:
– От разведки что слышно? Не вернулись?
Унтер почесал подбородок и сказал:
– С полчаса назад на той стороне пошумели-пошумели, а потом все затихло. Может, сцапали нашего ротмистра?
Другой солдат, кажется, его фамилия была Кислица, в ответ на реплику унтер-офицера буркнул:
