© Ивкин С. В., 2022
© Капович Е. Ю., предисловие, 2022
© Балабан В. А., фотографии, 2022
© Русский Гулливер, 2022
© Центр современной литературы, 2022
В стихах современник ищет собеседника, подобного ему самому, такого, который заведёт разговор о главном, то есть, о самом будничном, не будет болтлив, спросит про обычные дела и внимательно выслушает. Вот таким собеседником видится автор книги «Вечная Мировая» Сергей Ивкин. Его речь нетороплива, походит на внутренний разговор, он созерцатель, наблюдающий среди многого прочего самого себя.
«Ночью шукал патроны.
Шарил нычки-заначки.
Не пролистать задачник.
Вроде бы жил по совести, а иначе.
Шастал по крышам, смотрел на город,
чистил зарубки на мокром прикладе.
Не для себя, ради родины, их же ради.
Ни в одном из миров не представлен к награде».
Здесь замечательно звучит это «вроде бы», выдающее в говорящем внутреннюю честность и нелёгкую неуверенность. Мы зачастую стремимся выглядеть жёсткими, такими, что в английском языке называется “cool”, а ведь для поэзии куда важнее слабость. В ней тот рычаг, который может раскачать наши вполне равнодушные головы и приблизить сердце к сердцу. Такое качество дорогого стоит. У Пушкина в «Пире во время чумы» есть строки об этом: «Но так-то – нежного слабей жестокий, / И страх живёт в душе, страстьми томимой!» Что касается вышеупомянутых классиком «страстей», то можно предположить, что под ними он подразумевал нечто иное, чем как раз эту позицию жестокого и сильного, равнодушного к смерти человека. Нет, не будет становиться в позу герой Ивкина. Он прислушивается к миру, он заговаривает себя, пугается звуков с той стороны бытия, потому что ему дорога жизнь здесь.
«Ветер колотит оконной рамой
комнату за стеной.
Чаще всего называют Мамой
ту, что придёт за мной.
Так утешительно и не страшно,
что под её рукой
пламя – тряпичное, снег – бумажный,
сам – не такой такой».
В стихотворениях книги ландшафт родины поэта, Урала, тоже предстает не в клишированном виде мощного края лесов и гор, а слабого, обветренного, почти живого существа, которое своим «перескрипом» словно жалуется нам на холод и убогость жизни. Мне, проведшей юные годы на Урале, нравится антропоморфизм рисуемого уральского пейзажа, который своей ранимостью задевает за живое.
«Холодный грунт развеяли ветра.
