Когда-то давным давно средь жгучих пустынь и песчаных гор в одном древнем, благословенном городе на юге бескрайнего Востока жил старый и мудрый мастер гончарного ремесла по имени Фарух. Была у него на окраине города возле небольшого арыка со свежей и чистой водой своя скромная, но уютная мастерская. В ней-то он жил и трудился. А трудился он много, почти беспрестанно, с утра и до ночи, сутки напролёт. И вот именно поэтому-то не было у него ни жены, ни детей. Ну не встретилась ему такая женщина, чтоб разделила с ним все тяготы его гончарного ремесла.
Конечно же, Фарух много об этом сожалел, но ничего уж теперь не поделать, жить ему приходилось одному. Впрочем, не совсем. Жили с ним ещё несколько курочек, что каждое утро снабжали его отборными яичками, был у него и проворный кот, который берёг дом от мышей, обитал и старый ослик, на коем он ездил в дальний удел за глиной для своих кувшинов. Но мысль о том, что на склоне лет он всё же каким-то чудом сможет обзавестись семьёй, так и не покидала его. И всякий раз по вечерам, усердно молясь аллаху, он просил его, чтобы тот ниспослал ему это благо.
И вот однажды аллах словно услышал его. Был пасмурный унылый вечер, один из таких, какие обычно бывают осенью. Летний зной шёл уже на убыль, а со стороны пустынь нудно задули прохладные ветра. Фарух закутавшись в свой старый потрёпанный плед, сидел у очага и грел руки над огнём, когда в дверь его мастерской кто-то негромко постучал.
– Открыто!… Входите!… – не желая вставать с насиженного места и терять накопленное тепло, слабо крикнул он. Однако его окрику никто не ответил и в дверь не вошёл.
– Да что же это за такое,… стукнули и молчат! А может мне это показалось,… небось, какую-нибудь ветку ветром о дверь ударило, вот и всё… – подумал он и продолжил греть руки. Но долго ему так сидеть не пришлось, любопытство взяло над ним верх, и он, поднявшись, всё-таки пошёл посмотреть, что там случилось.
– Ну, нет мне покоя,… ни днём, ни вечером, отдохнуть не дают старику,… что за люди такие,… всё подавай и подавай им кувшины,… едят они их что ли… – шаркая ногами, ворчал Фарух, направляясь к двери. Но едва он её открыл, как ворчанье его тут же прекратилось.
На пороге весь обёрнутый в чёрную чадру, не то сидел, не то стоял маленький всего-то с пол-аршина от земли ребёнок. Его крохотное тельце так замерзло и озябло, что казалось, он трясётся не от холода, а от жестокого припадка лютой лихорадки. Старик Фарух увидев его, изумился ничуть не меньше, чем если бы перед ним, вдруг оказалась пригоршня золотых монет.
