Мёд для мамы в Израиле я всегда покупал на перекрёстке Яд- Мордехай. Они с папой жили в двадцати километрах, в маленьком и уютном Нетивоте, совсем неподалеку и от нашего небольшого дома.
Чтобы пройти к родителям, я, по утрам, завозил сына в школу имени Ицхака Рабина, а там, и квартира папы с мамой была уже совсем рядом. Полика я подвозил в последнюю минуту перед занятиями. У входа в школу дежурила строгий директор. Она смотрела на всех, кто приходил в это время, уже с лёгкой укоризной.
– Быстрее, быстрее, – приговаривала она, – уроки начинаются, а Вы еще не в классе. Калитку, вот-вот, закрою
Через пару минут, она, действительно, давала охраннику отмашку и тот закрывал дверцу наглухо, до позднего послеобеденного времени, когда занятия в школе уже заканчивались. Что поделаешь. Безопасность.
Нам с Поликом повезло. Удалось обнаружить наше заветное спасительное дерево. Оно росло на школьном дворе, а его ветви свешивались через школьный забор, прямо на соседнюю улицу. Туда мы и подъезжали в самую последнюю минуту.
Сын ловко взбирался по забору, перелазил на дерево и спрыгивал прямо на территорию школьного двора. Я передавал ему увесистый ранец и он, за спиной директора, легко и незаметно вбегал в школу, без всяких там лишних нравоучений. Этот трюк добавлял сыну возможности поваляться утром в постели ещё минуты три.
Честно говоря, от дома до школы, было минут десять неспешной ходьбы. Но я прихватывал в машину ещё и старшего внука. Они с дочкой Викой и зятем Ициком жили в то время с нами. Маора отвозил в ясли. Через два года, появился Гай – ещё один важный внук и пассажир, которого тоже надо было доставить на тяжелую ясельную работу.
После развозки детей, я, наконец, подъезжал к квартире родителей. Папа, как обычно, в это время чаевничал. Крепчайший чёрный чай, приличное количество сахара и громкие прихлебывания очень горячей жидкости. И, конечно, с обязательным медленным звучным выдохом удовольствия, после каждого обжигающего глотка.
В мае 1997 папа умер, а маме, до своего последнего мая 2007, оставалось прожить в одиночестве десять лет. Мёд из Яд-Мордехая завозил уже только ей одной.
Тот знаменитый перекрёсток, где располагался магазин медов, варений и разных оригинальных подарков, был назван в честь Мордехая Анелевича – руководителя восстания Варшавского гетто.
