Сиккила, деревня близ Занклы
Утром море палево-бирюзовое и пахнет солью.
Солнца ещё нет, только на востоке золотится рассвет. Волны ласково
гладят берег пенными ладонями, захлёстывают мои ступни, увлекая за
собой. Спину холодит утренняя стылость, но вода теплее воздуха. Я
ныряю с головой, согреваясь, забирая тепло у моря и отдавая ему
взамен — своё.
Говорят, волны шепчут каждому о сокровенном.
Люди приходят на берег, чтобы отрешиться от суеты и понять что-то
новое в себе. Меня же тянет на глубину, совсем как в ту ночь, когда
мы с морем соприкоснулись душами слишком близко. Если бы не Карита,
я так и осталась бы там — кораллом, стайкой рыб, моллюском,
бездумной морской пеной.
Каждый раз выбираться на берег становится всё
сложнее. Тело с непривычки кажется тяжёлым, неуклюжим, и немного
звенит в ушах. Кожу стягивает на солнце, острая галька впивается
прямо в пятку, и до башмаков, отставленных подальше, приходится
прыгать на одной ноге. Море с ласковой насмешливостью провожает
меня бирюзовым взглядом: «Может, вернёшься?» Но пока у меня хватает
сил повернуться к нему спиной. Слишком многое держит меня на
берегу.
Справа за песчаными дюнами, поросшими колючей
травой, виднеются тёмные крыши. Это Перна, рыбацкая деревня, где мы
с Манриоло нашли убежище на зиму. Мой друг плотничал, помогал
рыбакам. Иногда я завидую его лёгкости. Когда человеку легко с
собой, люди рядом с ним тоже чувствуют себя непринужденно. Манриоло
любили. Меня боялись. За спиной шептались — «скъемара», морская
колдунья, однако за советами обращались исправно. Где лучше
поставить сети? Когда ожидать следующего шторма? Я была словно
переводчик между людьми и глубинной синей страной, лежавшей в
полулиге от их домов.
Возвращаясь домой, я стараюсь держаться узкой
полоски тени. Когда я проходила мимо рынка, Альдо, наш сосед, сунул
мне две рыбины — обычная плата за морские уроки. Нужно пожарить её
до того, как упадёт жара. В дневные часы жизнь в Перне замирает.
Палящее солнце загоняет всех в тень, придавливает к земле. Даже
самые брехливые собаки прячутся до вечерней прохлады.
Печка во дворе уже старая и дымит, с ней
приходится обращаться бережно. Вообще-то у нас были деньги, чтобы
её починить. Хватило бы даже на собственную лодку, так что Манриоло
не было нужды наниматься в помощники к другим рыбакам. Я не однажды
намекала ему на это, но Манриоло всегда отказывался, и было
понятно, почему. Мы не купили в этот дом ни горшка, ни ниточки,
пользуясь тем, что осталось от прежних хозяев. Это было временное
жильё.
