Дело шло к вечеру, солнце клонилось к
горизонту.
Мои основные силы были уже на
подходе. Скоро, может час, и встанет у Тулы большой военный лагерь
объединенных сил юга. Начнут мои, проверенные походом, стычками, а
кое-кто и боем люди учить молодежь рязанскую уму-разуму.
Вот диво будет со стен.
Надеялся я, что замочек этот, что на
Упе реке стоит – уже не первый в моем пути на Москву откроется
бескровно или, по меньшей мере, кровью малой. Так-то уже мы ее
изрядно пролили у стен в посаде тульском. Окружили и заперли здесь
чуть больше сотни дезертиров, перебежчиков, трусов, вставших против
Ляпунова, за второго рязанского воеводу Сумбулова.
Больше смертей видеть мне не
хотелось.
Эти люди нужны для иных целей. Лахов
выдворять, страну поднимать, а не гибнуть под ударами друг
друга.
Но сейчас дело было в ином. Сейчас
предо мной предстал отряд во главе с воеводой над былыми силами
Лжедмитрия второго – князем Дмитрием Тимофеевичем Трубецким. Его
люди сопровождали Марину Мнишек. И здесь мои опасения не
подтвердились. Только вот хорошо это или нет пока что неясно.
Ее не распяли и никоим образом не
угнетали. Не было на ней ни пут, ни следов каких-то истязаний.
Наоборот, выглядела она весьма гордо и чинно.
Только вот мои бойцы из сотни Якова,
коих я потребовал здесь находиться в качестве караула, смотрели на
нее с презрением.
В глазах холодный гнев виднелся. Не
люба она им была.
До отвращения эта шляхтянка
неприятна.
Хотя, чего уж там, девка что надо –
хороша собой. Даже, пожалуй, по некоторым канонам – очень красивой.
Только вот эта внешность, на мой взгляд, была не природной, любимой
мной русской красотой. В ней виделось больше милого, наивного, что
ли. Какого-то детского, игрушечного, кукольного.
А за такой внешностью вполне мог
скрываться двуличный монстр.
Когда надо глазки строит и пищит. А
повернешься, нож в спину засадит. Всем, вроде бы угодить пытается,
а сама свою игру ведет.
Всмотрелся в нее. Глаза выдавали.
Хитрые, живые.
Взгляд холодный, расчетливый,
пронзительный.
Продолговатое, бледное лицо, широкий
лоб, длинный, тонкий, чуть приподнятый в горделивом посыле нос.
Миниатюрные губки. Темные волосы забраны в какую-то витиеватую
прическу.
Облачена в красивое, но достаточно
удобное, больше походное, чем для приемов платье. В пол. Из-под
подола, когда она двигалась выглядывали изредка носы сапожков или
ботинок. Как здесь разберешь.
