Магия, кофе и Мортидо 2

❝Для исправления таких ошибок у нас есть исправительные лагеря❞

Войнович

Что такое человеческий контакт? Прикосновение?

Но наукой доказано: молекулы никогда полностью не соприкасаются друг с другом. Всегда есть расстояние, личное пространство миллиардов человеческих кусочков. Не нужно ни личной комнаты, ни хаты. Мир - одинокая человеческая многоножка.

- Я верю в науку. Я верю в прогресс, - напыщенно произнес Медей.

Кап. Кап. Кап-кап, кап, - кровь на его ладонях, запястье и рукаве согласно липла к коже, а остатки срывались вниз, в такт невеселым мыслям.

"Во-о-от. Значит, согласно принципу исключения Паули, чужая кровь меня не касается. Просто зависла рядом с рукой, аномальная ты гадость. Как бы вытереть побеспалевнее?"

Он вздохнул, шмыгнул носом и лениво обернулся… Никого. Ни одна ночная бабочка не прилетела на воткнутый в угол дома факел, ни один местный полицай не прибежал на крики, чтобы сдать его книжно-новелльному гауляйтеру

За ЧЕТЫРЕ грёбаных трупа в глухой подворотне.

И Медея над ними, растерянного и всё ещё одухотворенного.

Так, по инерции. Словно Данко, который хотел вырвать свое сердце, чтобы осветить путь людям… но вырвал соседское. Казалось бы, какая разница, но тут же пошли слезы, сопли, Видоплясова вопли.

Он прерывисто вздохнул, провел рукой по волосам, в очередной раз огляделся по сторонам. Словно бы надеялся заметить некую упущенную деталь, которая бы кардинальным образом перевернула картину. Никакой детали не появилось.

Медей стоял в самом конце угрюмого каменного тупика между двумя административными зданиями. Одно из них принадлежало какой-то гильдии - единственное окно на подворотню выглядело пустым, темным, занавешенным снаружи. Второе числилось складом той же самой гильдии.

Булыжная мостовая еще блестела после дождя, бликовала умирающими оранжевыми оттенками от того тусклого, совершенно недостаточного света факела в пяти метрах, у начала тупика. Подозрительные потеки на неровных стенах, общая неухоженная заплеванность. Специфичный запашок подворотни, совершенно скрытый за густым, точно наваристый бульон, запахом бойни.

Черная, маслянистая лужа крови успела коварно доплыть до его ног, мягко обхватила подошвы сандалий, словно коварная стигма. На самом деле, Медей был бы даже рад ей, но - увы! - чужой бульон из плазмы, эритроцитов и норадреналина не мог телепортировать его в опасное подземелье. Только оставить свой след на одежде, чтобы подгадить напоследок.