В какой-то момент в жизни происходит то, что потом считаешь
критической отметкой. Точкой, после которой всё изменилось. В
прошлой жизни это случилось, когда родной отец отдал меня в ковен
магов для изучения моего проклятого дара.
Тогда я провёл там четыре года, пока мне не исполнилось
двенадцать лет. Я был на год младше Виктории и на три года старше
Бориса. И я к тому времени прошёл через свой личный ад, узнав
изнутри систему ковена и их отношение ко всем тёмным магам моего
мира.
Когда мне в очередной раз сломали пальцы, чтобы я не мог
кастовать тёмные заклятья, когда засунули меня в их местный
вивариум наравне с демоническими отродьями… именно тогда во мне
что-то сломалось.
А потом пришла тьма и предложила мне договор. Отчаяние, боль и
страх давно ушли из моего сознания, и в тот момент я был лишь
оболочкой себя. Куском мяса, которое резали, кололи и проверяли на
регенерацию.
Мог ли я тогда отказаться? Вполне. Но мне нужно было чем-то
заполнить пустоту в груди, которая становилась всё больше с каждым
днём.
Я заполнил её тьмой до предела. Я стал её вестником, её стражем
и проводником. Я стал карающим мечом тьмы и её самым верным
последователем и соратником одновременно.
Я связал своё сердце с артефактом, сотканным из тьмы. Я стал
тёмным фениксом, что нёс разрушение и погибель всему, что
восставало против тьмы и против тех, кто носит её в своём
сердце.
И вот сегодня, в новой жизни и в новом мире, я снова прошёл свою
критическую отметку. Когда князь Давыдов создал простое в своей
сущности заклинание, но напитал его колоссальным количеством
энергии… когда лезвие урагана летело в Юлиану, бабушку и детей,
укрывшихся в доме. Я снова стал собой — стал тем, кем был всю свою
жизнь.
Мои крылья сомкнулись над женщинами, укрывая их от удара. А
потом крылья начали расти, напитываясь тьмой. Они закрыли не только
женщин, но и особняк с детьми и моими людьми.
Тьма плескалась во мне, отзываясь на призыв и даря ту мощь, в
которой я так нуждался. Что я там говорил? Что не потяну битву с
грандмагом? Да демонский хвост ему в глотку!
Когда я убрал крылья и двинулся к князю Давыдову, тень под его
гвардейцами уже начала тлеть. Когда я достиг расстояния в пару
метров, в живых остались только сам князь и его предатель-сын. Я не
считал тех, кого князь успел отбросить потоком ветра в сторону,
ведь они переломали себе всё что можно, когда приземлились.
