Багряные лучи заходящего солнца озарили стены города
кровавым светом, наполняя людские сердца удивлением, восхищением,
непониманием и инстинктивным страхом. Всполохи молний внезапно
разразившейся средь ясного неба грозы ещё не утихли, и липкий
вонючий туман с запахом химической кислятины, который своим
неожиданным появлением навёл на жителей столько различных домыслов
и паники, постепенно начал редеть, развеиваться, исчезать. Часть
города исчезла, а на его месте образовался совершенно незнакомый
ландшафт. Заметившие это люди в растерянности стояли у границы
среза, отделяющего их мир от нового. Они ещё не знали, что для
большинства из них этот закат – последний.
Кто-то из зевак вдруг заметил на новообразовавшемся
пригорке машину – внедорожник военного образца, весь обвешанный
решётками, отбойниками и острозаточенной наваренной арматурой,
торчащей во все стороны, словно иглы дикобраза, а рядом странных
людей с оружием.
– Говорил я тебе, давай в лесочку постоим, покаместь
перезагрузка минует, а ты «поглядеть хочу, поглядеть хочу». Тфу,
растудыть твою коромысло! Сами как на обозрении тут, вон, пялятся
уже все сюда, – недовольно бурчал здоровенный бородатый детина
неопределённого возраста на белого, словно мел, парня с
нечеловечески яркими синими глазами, одетого в чёрную, как смоль
форму.
Подобный цветовой контраст многих непривычных вводил
в ступор, но Мухе нравилось, когда на него смотрели ошалело. Белым
он был не от страха перед гневом великана, а просто кожа у него
такая, потому как и не человек он вовсе – скреббер двуногий.
Стоящий рядом ещё один парнишка, одетый в пещанку и с валом на
плече, кучерявый, очень похожий на типичного еврея, примирительно
хлопнул здоровяка по локтю.
– Да ладно тебе, Леший. Ну каждый раз одно и
тоже, и мне надоело уже «в лесочку» сидеть. Это же быстрый кластер,
ща раз-раз, и всё сделаем. А лазерное шоу при переносе и
вправду красивое, сам же залюбовался. Тем более, сегодня на закат
попали. Эх, ляпота, – он усмехнулся, с хитринкой во взгляде
посмотрев на бородатого детину.
На капоте машины сидел мальчишка лет тринадцати, не
больше, и с улыбкой наблюдал за говорившими.
– Будя вам ща представление, – с досадой отмахнулся
Леший от говорившего, – ща налюбуетесь. А ты чё запёрся туды? –
обратил он внимани
