Солнце наконец скрылось за верхушками
сосен, подсвечивая их малахитовые ветви золотистыми лучами и делая
стволы янтарными. Стало капельку прохладнее, чем было днём, когда
всей бригадой приходилось жариться в августовском пекле до
хрустящей корочки.
Тома дождалась, пока вода наполнила
большую двенадцатилитровую лейку, закрыла кран цистерны и поволокла
сосуд через парковые площадки. Некоторые отдыхающие посматривали на
неё с сочувствием, потому что жара никак не спадала, да и от
таскания огромной тяжеленной лейки вся одежда давно пропиталась
потом. Однако большинство из тех, кто летним вечером проводил время
в городском парке, смотрели на озеленителей и благоустроителей в
лучшем случае снисходительно, а то и вовсе высокомерно, как на
обслуживающий персонал.
Мимо с улюлюканьем пролетел пацан лет
десяти на самокате, чуть не задел, пришлось уворачиваться. Даже
вода из лейки выплеснулась на брусчатку дорожки. Глядя, как тёмная
лужица сразу же побледнела и подсохла, Тома вдруг представила себя
на пустынном песчаном пляже у бесконечного лазурного океана. Увы, с
поездкой в этом году вряд ли что-то получится.
Пацан тем временем заорал во всю
глотку:
– Мне всё поху-у… – И захлебнулся
криком, потому что колёсико самоката наехало на тросточку
благообразной бабули в соломенной шляпке, а сам пацан налетел на
руль своего «коня» тем самым местом, о котором так громко
вопил.
Бабуля обернулась, с доброй улыбочкой
глянула на скрюченного хнычущего пацана и засеменила дальше, а
окружающие нашли себе для наблюдения объект поинтереснее Томы – к
мальчишке как раз подскочила мамаша и влепила ему звонкую затрещину
за то, что чуть не сломал самокат.
Вытерев пот, заливающий глаза, Тома
подхватила лейку и поволокла дальше, к трёхъярусной кованой клумбе
в виде кареты. Изи как раз встала на цыпочки и вытянулась в
струнку, чтобы из тяжёлой лейки полить фиолетовые петуньи, сохнущие
на самом верхнем ярусе.
– Притащила? – Изи вернулась в
нормальное положение и обтёрла мокрое лицо рукой. – Давай,
заканчивай здесь, а я ещё за водой сгоняю.
Тома, у которой от жары давно
пересохло во рту, лишь слабо кивнула. Поправила зелёную форменную
косынку, вдохнула поглубже и взялась за лейку. Чахлые розовые
петуньи на втором ярусе клумбы, кажется, были рады, что их каменная
земля хоть немножко увлажнилась. Цветы жалобно покачивали
головками-граммофонами, будто прося ещё попить, а то вдруг с
поливом снова возникнут проблемы.
