Доктор Погорельский прибыл на новое место работы ровно в восемь утра. Издалека увидев больницу, устроенную в старом монастыре, профессор вспомнил, как в не таком уж и далёком империалистическом прошлом бабушка водила его к обедне по воскресеньям. Теперь, конечно, нет ни куполов, ни колоколов. Даже высокая колокольня исчезла, хотя раньше белым острым карандашом возвышалась над городом, так что была видна из всех окрестных деревень, а звон колоколов разносился на многие и многие километры.
Высокая белая монастырская стена, правда, сохранилась. Только теперь по верхнему краю вились кольца колючей проволоки. Успенская пустынь превратилась в психиатрическую больницу, так удачно размещённую подальше от жилых кварталов.
Коллеги профессора удивились, когда он выпросил себе назначение в это захолустье. Охали и ахали. Притворно, конечно. Кому не хочется избавиться от конкурента. Он наплёл им что-то про малую родину, близость к народу, опыт в полевых условиях. Чушь, разумеется.
Профессор предъявил пропуск и вошёл в высокое побеленное здание. Когда-то ввысь стремились пять куполов, теперь остались только плоские цилиндрические башенки. Погорельский уже знал, что находилось теперь в этих башенках. Не терпелось увидеть всё изнутри. Опробовать, так сказать.
Что удивило, так это аж три этажа, устроенные внутри большого церковного здания. Ступеньки винтовой лестницы со стоном прогибались под ногами. Интересно, насколько перекрытия прочные. Погорельский ступал аккуратно, прислушиваясь к скрипу досок. Он с детства помнил высоченное пространство собора и теперь, понятное дело, боялся рухнуть на грешную землю.
Главный врач больницы, грузный «тюфяк» с заплывшими красными глазками, притворно улыбнулся, потряс руку Погорельского и усадил его в приятно пахнущее новизной кожаное кресло.
– Рад, очень рад вашему приезду, – проговорил главврач. – Нам крайне необходимы такие… хм… кадры.
– Буду счастлив потрудиться на благо общества, – выдал Погорельский заученную формальную фразу, опасливо рассматривая огромное брюхо его нового начальника, обтянутое халатом явно не по размеру. Пуговицы грозили оторваться. Только бы в лицо не отскочили.
– Вас уже обеспечили жильём?
– Да, мне достался бывший дом моей бабушки.
– Да неужели? Занятно, занятно.
«Ещё как занятно, мерзкая твоя рожа», – подумал Погорельский, вспоминая, как дождливой осенней ночью бабушку выгоняли из дома в чём была. Даже необходимых вещей не разрешили забрать.
