Маньчжурия, 21 января 1905
года
Колеса мягких четырехосных вагонов
новой конструкции стучали по рельсам, и в резком холодном воздухе
этот гул разлетался на многие километры. Двое молодых инженеров
даже поспорили: глупость ли это или на самом деле чем больше звука
уходит вдаль, тем меньше остается рядом, и сон получается более
здоровым и глубоким.
В
солдатских вагонах такие высокие материи никого не интересовали.
Бывшие крестьяне и мещане больше думали о том, что ждет их дальше.
Вырванные из привычной жизни, они, конечно, слышали новости о
победах русского оружия, но нет-нет, а кто-то задавался вопросом,
какой ценой они оплачены. Сколько крови уже пролито, сколько еще
будет и, главное, доживет ли вот он, обычный Семен или Сашка, до
будущего мира. Ответов не было, и сон из-за этого выходил тревожным
и чутким.
Последний вагон в поезде был еще старой
конструкции, и кто-то опытный легко бы опознал на нем метки
Рязано-Уральской железной дороги, а то и смог бы определить
конкретный город – Саратов – откуда его перегнали в Москву, а там и
добавили к основному составу. Обычно такое смешение вагонов не
мешало старым и новым пассажирам общаться во время долгих остановок
на Транссибе, но саратовские гости предпочитали собственную
компанию.
–
И все же, Петр Аркадьевич, как думаешь, зачем Плеве так срочно
отправил нас на восток? – один из двух крепких сорокалетних мужчин
оторвался от бумаг и посмотрел на второго.
–
Дмитрий Борисович, мы ведь уже обсуждали...
–
И все же! Меня из Одессы, тебя из Саратова.
–
А чем это отличается от того, как меня в прошлом году выдернули из
Ковно? Плеве и в тот раз, и в этот сказал примерно одно и то же.
Меня ваши личные обстоятельства не интересуют, теперь вы нужны
Родине именно в Маньчжурии.
–
Ну хватит темнить! Я понимаю, что у тебя в Саратове были непростые
времена: самые малые крестьянские уделы во всей империи, постоянные
бунты... И отмечу, что моя сестра и твоя жена совсем не одобряет
того, как ты с ними разбирался. Выходить к крестьянам и лоб в лоб с
ними разговаривать – это могло плохо кончиться.
–
Нельзя мне было бояться! Да и люди... Да, они выгоняли помещиков
пару раз, но даже пальцем никого не тронули. Грань большой крови
была близко, но... Ее пока не перешли, и я точно не собирался быть
первым, кто это сделает.
