Современный Петербург.
Тусклый свет фонарей, словно разбавленный молоком, дрожал в
лужах, растекшихся по асфальту после вечернего дождя. Эти жёлтые
блики пульсировали, как больные светляки, отражаясь в чёрной воде —
криво, нелепо, будто город на мгновение проваливался в какое-то
искажённое измерение, где всё было почти так же, но чуть-чуть не
так.
Артём Соколов, тридцатилетний историк и заядлый реконструктор,
шагал по пустынной улице, нервно перебирая пальцами по переплёту
очередной купленной книги. Кожаный корешок отзывался глухим звуком,
будто настойчиво стучался в дверь его сознания: "Опять проспал,
опять не готов". "Российская империя в первой половине XIX века" —
название белело на обложке. Завтрашняя лекция требовала подготовки,
а он, как всегда, оставил всё на последний момент, словно нарочно
испытывал свой организм отсутствием сна.
Хотя, если быть честным, стандартный материал давно уже заучен
до зубовного скрежета и стойкой изжоги. Эти даты, эти имена сухие и
безжизненные въелись в его памяти настолько, что если Соколова
настигнет старческая деменция, то единственное, что он будет
помнить это дату отмены крепостного права. Ну еще год Крещения Руси
тоже. Именно поэтому Артём предпочёл потратить вечер на поиски
каких-нибудь неизбитых, сочных фактов. Таких, от которых у
студентов расширятся зрачки, а у коллег по кафедре задергается
глаз. Без этих деталей и он, и аудитория покрывались толстым слоем
музейной пыли уже к середине лекции, превращаясь в экспонаты
собственного занятия. Самое интересное, что несмотря на десятилетия
трудов историков, миллионы тонн научных работ, прошлое все равно
хранило свои тайны, позволяя каждый раз отыскивать что-то новое.
Хотя, будучи зеленым студентом, Артем свято верил, что все открыто
и изучено задолго до него, искренне не понимая, каких революционных
открытий от него ждал научный руководитель.
Артем ускорил шаг. Где-то впереди, за поворотом, должен был быть
тот самый антикварный магазинчик, о котором шептались на кафедре.
"Там иногда попадаются настоящие раритеты", — говорила завкафедрой,
поправляя очки с хитрой ухмылкой. Артём уже представлял, как завтра
швырнёт на кафедру найденную потрёпанную записную книжку
какого-нибудь забытого богом и потомками чиновника и скажет: "Вот,
кстати, как на самом деле..." Хотя, внутренний голос частенько
подсказывал, что начальница просто имеет долю с реализации книг в
этом магазине. Иначе зачем его так отчаянно рекомендовать? Нет,
пару раз там действительно попадались стоящие экземпляры, но все
же...
