- Титов, заходи, господин директор тебя ожидает, - наш куратор
смотрел в пол.
Пол из себя ничего особенного не представлял: крашеные рыжей
краской доски и притом довольно обшарпанные.
- Ударение на второй слог, - сказал я. - ТитОв!
- Поговори тут еще! Давай, Михаил, давай, не ерепенься! –
куратор, скорее всего, был неплохим дядькой, но работу он себе
выбрал собачью, да и место работы - полный отстой.
Делать было нечего, я отлепился от коридорной стены и шагнул в
директорскую приемную. И тяжко вздохнул:
- Я не ерепенюсь! Я не понимаю, в чем смысл.
- Смысл... - вздохнул куратор. - Для тебя имеется вполне
конкретный смысл - не помереть здесь, получить диплом и выйти за
ворота интерната своими ногами, а не выкатиться в инвалидном
кресле!
Я только фыркнул: вот уж чего не будет! Знаю я, зачем меня зовут
- из-за драки. Только чего-то я тут Жолнерова с Кулагой не вижу, а
начали-то они! А виноват, выходит, я. Несправедливо? Несправедливо.
Но всем насрать на справедливость, это я в свои семнадцать
осознавал четко.
В директорской приемной было скучно: письменный стол, компьютер,
секретарша-эльфийка, вроде бы из галадрим, портрет Государя на
стене, стеллаж с папками. Ничего интересного.
- Чего ты там маринуешься? - раздался голос директора из-за
открытой внутренней двери. - Проходи сюда, Титов!
- ТитОв! - поправил самую большую шишку в интернате я. -
Ударение на второй слог!
Мясистое лицо господина Адодурова, Евдокима Евдокимовича,
приобрело угрожающее выражение, и он поднялся из кресла, нависая
над столом и свирепо глядя на меня:
- Садись! - ткнул директор пальцем в ряд стульев напротив своего
стола.
Я сел и спрятал ноги под стул. А куда мне было их девать? Они у
меня - длинные! Не к месту они тут, обстановку портят своим
непрезентабельным видом. А обстановка у директора в кабинете, в
отличие от приемной, оказалась довольно интересная. Стол
палисандрового дерева, глобус Тверди с материками, океанами и всем
таким прочим, что полагается глобусу. Большая картина на стене:
"Иван IV Грозный венчает своего сына на царство" - репринт с работы
Репина, понятно - не подлинник. И книги, много книг в шкафах, за
стеклом! Книги я любил, даже очень, и потому принялся разглядывать
корешки. "Углук, вождь команчей", "Пятисотлетний капитан", "Одиссея
дона Педро Сангре", " Записки о Джозефе Белле"... У него
определенно есть литературный вкус!
