На меня вынеслась, выпучив глаза,
Клавдия Валерьяновна, раззявив рот, измазанный красной
помадой,.
— Этот поезд я не остановлю, —
пробормотал себе под нос и осторожно отступил в сторону. Я не Анна
Каренина, чтобы стоять на пути паровоза.
Но поезд сам меня заметил, резко
изменил направление и снова попер прямо на меня. Раскинуть руки,
чтобы перехватить или остановить, я не мог, потому как обе заняты
подарком для молодых. Я набрал в грудь побольше воздуха и
гаркнул:
— Стоять!
От неожиданности тетя Клава не
только перестала орать как потерпевшая, но и резко остановилась, не
добежав до меня буквально пару шагов.
— Теперь четко, по существу. Откуда,
куда, зачем. Кого! — приказал я.
— Что? — Клавдия Валерьяновна
захлопала густо нагуталиненными ресницами.
— Кого убили, Клавдия Валерьяновна?
— четко и громко повторил я свой вопрос.
— Так эта… жениха… — растерянно
промямлила продавщица.
— Что? — настала моя очередь
удивляться.
— Ой… Дружка женишка нашего
уб-и-и-и-ли-и! Там крови-и-и-и-и-и… что с кабана! — заверещала тетя
Клава.
Вот уж не думал, что такая
внушительная дама может пищать, словно маленькая девочка.
— Стоять! — снова приказал я,
заметив, что Клавдия подбирается ко мне все ближе, желая ухватить
за лацкан пиджака и притянуть к себе.
Со мной такого не случалось, но один
раз довелось наблюдать, как Клавдия трясла провинившегося
алкоголика за отвороты рубашки, изображая из себя карающий меч
торгового правосудия.
— Что? Ой, Егор Александры-ы-ыч!
Мили-ци-ы-ы-ы-ю-у-у-у-у надо!!! — снова запричитала тетка.
— Стоять здесь, дышать глубоко,
сейчас все будет, — велел я.
— Ага, — Клавдия Валерьяновна
затрясла тугими кудрями. Вместе с ними затрясся и внушительный
бюст, на котором принялись подпрыгивать крупные красные бусы.
— Убили-и-и-и! — не успел я отойти
на несколько шагов, как тетя Клав снова завопила.
Вот что за человек! Сказано же,
молчать и не отсвечивать! Так нет же, такую новость и не она первая
по колхозу разнесёт! Я скривился и переступил порог столовой.
— Кого убили? — спросил у первого
встречного подвыпившего мужика.
— Так эта… Саньку Белого… Ик… Раз и
все!
Я огляделся, обнаружил широкий
пустой подоконник, скорым шагом подошел, разместил на нем свои
подарки и направился к толпе, которая окружала пятачок на танцполе.
Судя по всему, именно там и лежал убитый.
