Екатеринбург. Следственный изолятор. Наши дни.
Серо. Мрачно. Уныло. Непрезентабельно. Депрессивно.
Тоской пропитано все вокруг. Каждая деталь.
Безнадега точка ру.
Небольшая четырехместная камера № 23 Екатеринбургского СИЗО, три
метра в ширину и пять в длину, была оборудована двумя двухъярусными
стальными шконками, стоявшими у противоположных стен – прямо друг
напротив друга. Эти нары уже были отполированными до лакового
блеска телами предшествующих заключенных. Тесновато, что и
говорить...
Частые капли холодной воды, чуть слышно дребезжа, струйкой
бежали из древнего крана с одиноким обломанным вентилем в сильно
побитую и ободранную жестяную эмалированную раковину. Слив из нее
шел прямо в покрытое унылыми пятнами серо-зеленой плесени отхожее
место, разместившееся за невысокой, приблизительно по грудь,
осклизлой кирпичной перегородкой. У самой двери. Как-то не
комильфо, знаете ли...
Свет, в принципе, попадал в камеру с воли из маленького
квадратного окошка, наглухо заваренного стальным листом, со
множеством хаотично просверленных в нем мелких круглых отверстий.
Он едва-едва пробивался.
Робкие лучики полуденного солнца наискось пронизывали полумрак,
по пути выхватывая легкие пылинки, хаотично кружащиеся в спертом,
смрадном и загустевшем воздухе закрытого и тесного помещения, и
ложились на темный щербатый бетонный пол, образуя на нем
причудливое переплетение пятен света и тьмы.
А так как для освещения камеры этого было явно недостаточно, то
над толстой, обитой листовым железом дверью, c непременными
кормушкой для арестантов и густо заплетенным проволокой глазком для
контролеров, почти не пропускающей воздух, у самого потолка одиноко
горела тусклая сороковаттная лампочка. Этот источник искусственного
света был наглухо, в целях безопасности, закрыт толстым проволочным
плафоном.
Горела лампочка и днем и ночью, что не прибавляла хорошего
настроения местным обитателям. Впрочем, вечно сырые серые стены,
покрытые грубой бетонной шубой, с ноздреватыми наплывами (чтобы не
оставляли надписей), в любом случае и при любом освещении, навевали
лишь дикую тоску. Словом — нестерпимая обстановка. "Все для народа,
в любое время года..."
Вот и все. Местечко не очень-то гостеприимное. Серое и мрачное.
Халупа какая-то. Клоповник. Отсидишь срок – выпустят, вот тогда
хоть в апартаментах живи " с подачей вин" и каждый день на воле
пиры закатывай. А пока будь добр - преодолевай трудности и лишения.
Во! Правильно!
