Спящий город безмятежен. Темнота царит над ним, и каменные дома хранят молчание. Шумят лишь деревья, время от времени соглашаясь в чём-то с раскачивающим их ветром.
Никто не слышит ни нежный перезвон, ни лёгкую барабанную дробь, ни тоненький поющий голосок. Только тени, чернее чёрного, замерли в ожидании, и иногда кошачий силуэт, выгнув спину и подняв хвост трубой, мелькнёт в просвете между домами или на крыше.
Высоко-высоко мерцают звёзды, но и они почти не видны, даже если поднять лицо к чернильному небу.
Звёзды способны пронести сквозь время. Их свет – лишь слабый отголосок давно минувших лет.
Цепкий взор, несомненно, различит каменный мост – старинная кладка. Где-то внизу слышен тихий плеск воды о камень, свет луны скользит по водной глади.
Ни души.
Единственная фигура – чёрный силуэт, видение из прошлого, – он замер в нерешительности. Кругом всё так спокойно, умиротворённо. Ласковый ветер треплет тёмные кудри, гладит лицо, шею. Но прозрачные как лёд голубые глаза обращены к воде – та сулит прохладу.
Тело бросает в дрожь.
Он переставляет непослушные ноги, хватается за перила непослушными руками. Стоя на самом краю, пытается разжать окаменевшие в мгновенье пальцы. Он оглядывается в последний раз, но обнаруживает со вздохом облегчения и уколом разочарования, что вокруг по-прежнему никого.
Никого.
Глубокий вдох, а затем…
– Знаешь, со стороны ты выглядишь не так трагично, как тебе, должно быть, представляется, – насмешливо произносит бесплотный голос.
Человек на мосту оборачивается. Кругом темно, но он различает неясные очертания высокой фигуры. Неизвестно, игра ли это его воображения или реальный человек – прохожий, волею случая оказавшийся в этом безлюдном месте в поздний час.
– Мне нужен художник. Я высоко ценю талант и заплачу за него выгодную цену. Неразумно сбрасываться с моста, отказываясь от такого предложения.
Он замирает в раздумье. Должно быть, он бредит. Ведь это просто невозможно…
Он хочет ответить, но в горле пересохло, язык прилип к нёбу. Пытается развернуться и перелезть обратно через перила, но поскальзывается и срывается, успевая ухватиться за каменный выступ.
Фигура приближается и протягивает руку. Черт лица по-прежнему невозможно различить, но вблизи видно, каким огнем горят глаза спасителя.
