Долго ходил по белому свету и дорогам разным служивый Потап. Искал себе место, где бы ему по душе жить захотелось остаться. Но где бы он не был и останавливался, чтобы выбрать себе место для жизни по душе, всегда что-то ему не нравилось.
То ему место унылым казалось, а то и вовсе не интересным, то ему воздух был не тот, то солнышко тускло светило неприветливо. И так всюду ему приходилось принимать себе на ночь кров. Бывало и в чистом поле заночует, а кто-то к себе на ночь в дом переночевать позовет, последним хлебом с ним поделится. Ведь своего дома у него не было.
И вот однажды шел он шел и пришел в одну деревню. Сел на скамеечку у одного из домов передохнуть. Снял с плеч своих сумку солдатскую, положил ее рядом возле ног своих, поднял голову вверх, глянул на небо- облака на небе белые, чистые, как белая вата. Солнышко с неба ему приветливо улыбается, кругом птицы звонко чирикают. Вдохнул он свежего воздуха на полную грудь. Хорошо!
Тут рядом, в стороне, калитка у дома, у которого он присел отдохнуть, отворяется. Увидел Потап за калиткой девицу молодую, она выглядывает за калитку, ему приветливо улыбается:
– Здравствуй, служивый! – поздоровалась с ним девица.
– Здравствуй, девица, коль не шутишь! – ответно поздоровался он с ней.
– Вижу, служивый, вы устали с дороги и решили передохнуть. Куда путь держите? – приветливо улыбаясь, спросила она у него.
– Вот ходил я по белому свету, во многих городах и деревнях побывал-и нигде мне остаться жить душой не тянуло, а тут меня прямо как волшебством манит остаться. Отказать себе не могу. Я еще краше такого места нигде не встречал, – радостно сказал он ей.
Девица прикрыла за собой калитку и присела рядом возле служивого на скамейку.
– Меня Агафьей зовут! А вас как? – спросила она его.
– А меня Потап! – он козырнул ей рукой под фуражку.
Агафья улыбнулась, но после ее лицо сделалось серьезным, сказала:
