Глава первая.
- С гранатою в кармане, с чекою в руке…- бормотал я под нос, на
четвереньках пробираясь к Восточной башне, самой старой в княжеской
резиденции и самой удаленной от своей, воротной, сестры.
Говоря откровенно, я врал – гранат у меня не было, не успел я ее
сотворить, время меня поджимало, была лишь самодельная бомба,
изготовленная из латунной кружки, с запаянным верхом и терочным
запалом, и было это скорее оружием психологического давления, чем
серьезным оружием. Конечно, если бы я решил отложить операцию на
сутки, вероятно, к завтрашнему утру я бы и гранат нахимичил, да и
примитивный автоген мог успеть соорудить, благо, что на заводе
светильный газ имелся в наличии, а кислород я мог получить из
воздуха, путем охлаждения и отделения азота. Упрочить же
металлические сосуды, чтобы они держали давление газов - для
выпускника факультета бытовой магии было делом пустяковым. Но, на
пути этих, технически продвинутых для этого мира планов стояло одно
препятствие. Высмеивая местную аристократию, я сам заразился от них
в определенной степени – если княжич Булатов сказал, что придет в
крепость сегодня утром, он должен в нее прийти сегодня утром.
Обещание убить всех обитателей крепости во внимание можно не брать
– проявление милости к побежденным приветствовалось, как, впрочем,
и крайняя жестокость, главное было, заплатить газетчикам или
трубадурам, чтобы они донесли до «Сената и народа» обоснованность и
справедливость действий победителя. Но, вот прийти и победить я был
обязан именно сегодня, с утра пораньше.
Ползти к башне я начал после того, как в противоположной стороне
крепости моя дружина из трех человек начала редкую стрельбу по
артиллерийской площадке воротной башни, а сейчас, когда я
приблизился к своей цели, над головой раздалось хлопки десятков
крыльев и злобное воронье карканье. Я слышал, что вороны в темноте
не видят, но переданный мне в помощники богиней ворон, как-то,
сумел организовать своих сородичей на ночные полеты, чем они и
выводили из нравственного равновесия небольшой гарнизон башни, к
которой я стремился.
- Перуново дерьмо! – заорал кто-то наверху, после чего
оглушительно грохнул винтовочный выстрел: - Они еще и гадят на
лету!
Я еще быстрее завозился в небольшом углублении стрелковой
амбразуры, ковыряя своим, усиленным сверх всякой меры, клинком,
слепленную из дрянного железа, заслонку.
