Арсений налил воду в чайник, ложкой отмерил зерна и включил кофемолку. Каждый раз, когда жужжал моторчик, Арсений думал о том, почему народ этого небольшого балтийского городка так равнодушен к созревшим в тропиках кофейным зернам. Ленивые и торопливые, они предпочитают быстрорастворимый порошок с едва уловимым пряным запахом. Вот почему он вчера, несмотря на моросящий холодный дождь отправился в Санкт-Петербург и там, на Невском, в магазине, с малых лет ему знакомом, его одарили плотным пакетом ароматнейшего кофе.
Священный ритуал никогда не нарушался. Смолотые в пудру зерна высыпались в заранее подогретый фарфоровый кофейник, заливались клокочущим кипятком. На журнальном столике, покрытом кружевной салфеткой, уже приготовлены чашечка с блюдечком, оставшиеся от старинного фамильного сервиза. Арсений сел в мягкое кресло, откинулся на спинку и помедлил минуту, вдыхая волшебный аромат. Чашечка пряного, с тугой зеленоватой пленкой напитка, вызывала в нем легкое душевное волнение: она уносила его в детство. В то безмятежное и счастливое время, когда были живы его всесильные ангелы-хранители мама и бабушка. Он вспоминал забавные случаи, мамины рассказы о его рождении и раннем детстве, бабушкины толи были, толи легенды об их старинном знатном роде.
Теперь Арсений Потапов, давно миновав Христов возраст, был человеком одиноким, кем-то вроде философа-отшельника. Ему нравилось жить одному, а присутствие других людей рядом его утомляло и чем дольше они находились возле него, тем сильнее становилось желание либо избавиться от них, либо самому скорее их покинуть. Терпеть не мог, когда кто-то ночевал в его доме. У него была интересная особенность: любил старую мебель, посуду, допотопную люстру, изящные резные полочки, уставленные забавными фигурками. Он воспринимал их живыми существами со свойственными им характерами, причудами и даже тайнами.
Своего отца Арсений знал, но по малолетству не помнил. На его расспросы мать, хоть и коротко, но хорошо говорила о талантливом театральном художнике Георгии Потапове. Их молодая семья, увлеченная литературой, драматургией, живописью на зависть многим была очень счастливой. Да еще родился сын, которого назвали прекрасным именем Арсений, что по-гречески значит мужественный, возвышенный. Потом мать прерывала свой рассказ, вздыхала, грустно и тихо сетовала на развал страны, безработицу, отнявшую у людей искусства смысл жизни. Георгий Потапов стал искать его в вине. Арсений видел отца в сознательном возрасте только один раз. В гробу.
