Автомат хлопает в моих руках. Ни
черта не вижу, куда стреляю: впереди только поломанные деревья и
кусты торчат. Но знаю: враг там, впереди. Слева и справа раздаются
частые одиночные выстрелы. Моя штурмовая группа продвигается к
опорнику, охватывая его с трёх сторон. Осторожно двигаюсь вперёд, в
любую секунду готовый схлопотать пулю. Надеюсь, броник выдержит
прямое попадание из калаша с такого-то расстояния.
Тяжело дышу. Чтобы сюда добраться,
пришлось основательно побегать по лесополосе. Приближаемся к
опорнику. О том, что он здесь, нетрудно понять по мусору: обрывки
бинтов, банки из-под консервов, какие-то пакеты. Выглядит, словно
здесь помойка. В земле виднеются норы. Не окопы, не блиндажи. А
именно норы, будто тут кроты поселились размером с человека.
– Всё чисто! – слышу по рации.
– Всё тихо. Не стрелять! – приказываю
бойцам.
– Выходите на землю! Ложитесь на
землю все! – кричит мой заместитель. Он с группой бойцов подобрался
ближе всех к позиции врага. А вот, наконец, и его окопы.
– Хотите остаться в живых – ложитесь
на землю, оружие сбрасывайте сюда!
Внезапно рядом раздаётся короткая
очередь. Матерюсь, но не вижу, кто и почему.
Стрельба прекращается. Подхожу к
своим. Пять моих встали рядком, как расстрельная команда. Стволы
опущены в окоп.
– Не стрелять! – приказываю снова и
кричу тем, кто шевелится в блиндаже. Ну, скорее это просто
несколько брёвен, брошенных через окоп. Оттуда медленно выбирается
солдат с поднятыми руками. Сначала грязные ладони появляются, затем
сам.
– Выходите, ложитесь на землю! –
приказываю.
– Выходим, ложимся на землю, вашу
мать! – орёт мой зам.
Приближаюсь. Вижу: в окопе неподалёку
ещё двое. Один лежит, на спине у него «муха». Руки выставил перед
собой, растопырив пальцы. Второй медленно кладёт автомат рядом.
– Давай сюда! – кричу ему. – Вытащи
сюда!
Прислушиваюсь: неподалёку похлопывают
выстрелы.
– Ты один? – кричу отдавшему автомат.
Он сидит в какой-то яме, присыпанной сверху ветками, и кажется, что
там может быть кто-то ещё.
– Да.
– Останься с ними, – приказываю бойцу
из своего отряда. Сам спрыгиваю в окоп. Иду дальше. Новая нора.
– Здесь кто есть? – спрашиваю.
Тишина в ответ.
– Пожалеем! Пожалеем, говорю! Не
ссыте, выходите, никто вас не обидит! – это я тем, что остались
позади.
Дальше по окопу не пройти – обвалился
наполовину. Поворачиваюсь к пленному:
