Инстинкты Арди, привитые Гутой, среагировали быстрее, чем он
вообще успел понять, что именно происходит. Игнорируя ослепляющую
боль, он выронил из рук посох и, согнувшись, пропуская увесистый,
волосатый кулак над головой, нырнул в ноги противника.
Ударив плечом в живот недруга, Ардан, прижимаясь шеей к торсу,
подхватил обратную сторону коленей добычи и рванул их на себя,
одновременно с этим толкая корпус вперед.
Чувствуя, как добыча теряет равновесие и заваливается на спину,
нелепо хватая воздух в попытке схватиться за что-то, охотник разжал
свои лапы и, подскакивая, прижал коленями грудь жертвы. Сцепив лапы
замком, он занес их над собой, собираясь со всей силы обрушить
прямо на морду добычи. Гута тоже, как и Эргар, учил заканчивать
охоту или драку как можно быстрее.
Гута?
Эргар?
Добыча?
Арди моргнул.
Перед ним дрожала вовсе не добыча. С испуганным взглядом,
прижатый к полу, под его коленями, сдавливавшими грудь, лежал барон
Керимов.
Тот самый. Из окружения Иолая Агрова. Плечистый, здоровенный, с
массивной челюстью. Он хрипел и пытался вздохнуть, но ему не давали
колени Ардана, давившие под грудную клетку.
Арди, тоже захрипев и прижав ладонь к горящей груди (от чего
стало еще больнее), кое-как поднялся и, подобрав посох, отошел
в сторону. Вокруг столпились замершие, шокированные студенты. Они
шептались между собой и указывали пальцами то на Керимова, то на
Ардана.
Тому от этого стало неловко.
- Эгоб… - начал было хрипеть поднимающийся барон.
- Что здесь происходит?! - раздался немного писклявый, но все
еще мужской голос.
Голос, который Арди узнал. В его памяти всплыла сцена из, по
сути, недавнего, но казавашегося таким далеким, прошлого.
“Мимо, с величием единственного петуха в курятнике,
прошествовал чванливый мужчина в черном костюме. Он чем-то
напоминал воздушный шарик. Один из тех, что детям покупали их
родители на фестивалях.
С тонкими ножками, непонятно каким чудом держащие тяжелый,
надутый живот. Тот едва-едва спасался в штанах и сорочке широким,
шелковым поясом, замотанным в несколько слоев. В руках с кожей,
нежнее, чем у детей, господин держал длинную трость с набалдашником
в виде вороньей головы. Опирался на неё всем весом, из-за чего Арди
опасался, что еще немного и на пальцах, выглядящих сродни
сарделькам, лопнут перстни и громадные драгоценные камни выстрелят
револьверными пулями.
