Информацию о гибели Ягоды руководство ОГПУ попыталось
засекретить, но партийный аппарат ЦК и лично Иосиф Сталин решили
по-другому. И уже в понедельник 9 января 1928 года все центральные
газеты пестрели заголовками: «Внезапная гибель знаменитого
чекиста», «Неожиданная смерть в руководстве ОГПУ», «Несчастный
случай с Генрихом Ягодой», «Шальная пуля убила товарища Ягоду» и
подобными. А содержание во всех заметках на эту тему было примерно
одинаковым: «Первый заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода
трагически погиб по причине неосторожного обращения с оружием».
Но, эту сенсационную новость быстро перекрыла другая, еще более
ошеломляющая, напечатанная в тот же день в «Правде»: «Сообщается,
что руководители левой оппозиции по решению Политбюро ЦК ВКП(б)
высланы на дачу в Горках. Семьи Троцкого, Зиновьева, Каменева,
Радека и Раковского выселены из столицы, а их жилищные условия
подверглись уплотнению». Одновременно в другой заметке говорилось,
что семье Ульяновых предоставлена дача в Крыму. Была и еще одна
совсем маленькая и почти незаметная заметочка на последней странице
главной советской газеты, в которой говорилось о том, что
нарушители границы, некие Бажанов и Максимов, застрелены в Иране
неизвестными лицами.
Эти сообщения, пришедшие из Москвы, казались на местах просто
невероятными. Ведь сосланные лидеры троцкистско-зиновьевского блока
еще недавно считались соратниками самого Ленина! И решение сослать
их вызывало вопросы в рабочей среде. Трудовые коллективы многих
заводов и фабрик до сих пор поддерживали идеи оппозиционеров о
необходимости мировой революции. И даже то, что Сталин и его
партийный аппарат перешли в решительное наступление в своей борьбе
за единоначалие в партии, не могло мгновенно переменить настроения
рабочих.
Конечно, партийным аппаратом повсюду велась разъяснительная
работа, что гонения на оппозицию имеют под собой серьезнейшие
основания. Особенно после того, как оппозиционеры попытались
устроить мятеж на десятую годовщину Октябрьской революции 7 ноября
1927 года в Москве и Ленинграде. Тем не менее, доля рабочих,
настроенных на поддержку троцкистов и зиновьевцев, оставалась
значительной. Рабочая среда бурлила, в ней кипели серьезные споры о
различных путях к построению коммунизма. И потому мало кто из
читателей «Правды» обратил внимание на гибель Генриха Ягоды. Все
понимали, что эта непонятная смерть, скорее всего, является лишь
одним из отголосков той беспощадной аппаратной борьбы, которую
затеял сам Сталин.
