– Зволоч. Старый зволоч. Так нашраться, так… Тебе… стидно бывает или нет?
Я замерла с занесенной на ступеньку ногой.
– Не бойся ты, Снегина, – вполголоса сказала Ленка, – это баба Миля Яшу своего за пьянку чистит. – В ответ раздалось невразумительное бормотание, немецкая речь, прерываемая четкими вставками: «это следует понимать» и «общественное значение» на русском языке. – Ага… Пил-то по поводу революционного праздника, – прислушавшись, заметила Ленка. – Теперь базу подводит… Обалдеть… Так-то они дома всегда по-немецки говорят, а русские слова или целые фразы вставляют, когда память не срабатывает. – А как ругаться, значит… – Да, ругаются только по-русски. Ты не все слышала… Не в самом цветистом варианте. Дверь хлопнула. Навстречу нам вышел тщательно выбритый, отглаженный пожилой господин в шляпе.
– Здравствуйте, Яков Христианыч, – улыбнулась Ленка во все свои ямочки.
– …дравствуйте, – пискнула я.
– Ле-э-на-а… – расплылся господин и зыркнул в мою сторону. Потом снял головной убор и поклонился. На лестничной площадке нестерпимо заблагоухало одеколоном «Консул». – Проходите в гости, – сказал он, тщательно проговаривая слова, – там… моя Миля. И я скоро… прибуду.
Мы ввалились в огромный коридор с никогда не закрывающейся дверью, в котором нас встретила баба Миля – Эмилия Андреевна Гроо, поволжская немка, женщина с самой русской душой на свете. Она даже знакомиться со мной не стала – все уже от Ленки слышала, чего слова тратить? Сразу: – Ирына? Лэна? Проходите, деффки… – и пошла на кухню. И мы за ней. Потому что в доме Гроо любой приходящий, за чем бы он ни пришел, начинал по воле хозяев с кухни: кормился, чем бог послал, а потом уж рассказывал, зачем явился… В тот вечер бог послал краутен клейс. Так, по крайней мере, в Милиных устах это звучало. Представляло оно собой тушеную квашеную капусту с волокнами говядины. Поверх капусты под крышкой чугунной гусятницы лежали бледные куски теста, свернутые рулетом. Видимо, это был тот самый «клейс».
– Это объеденье, – сказала Ленка и принялась раскладывать капусту по тарелкам, а сверху – шлеп – пару плюшек…
Баба Миля с растроганным выражением наблюдала эту картину, сложив руки на животе. М-м-м… Блюдо было странным. Но вкусным. Потом, намного позже, я увидела, как баба Миля его готовит. Действительно, покупает тесто в кулинарии, сворачивает рулетом, режет на куски и «парит» под крышкой вместе с капустой. Тесто пропитывается кислым духом, соком и приобретает неповторимый вкус, который мы и ощутили в тот день за клеенчатым столом кухни Гроо, закидывая в себя огромные порции немецкой еды.
