Было холодно. Все эти годы он чувствовал, как капля за каплей
уходит тепло, тонкой струйкой сочась сквозь еле приметную щель. И
вместе с теплом этот мир покидала магия; медленно, неумолимо,
словно пузырьки воздуха из потерявшего герметичность сосуда,
размещённого в толще воды.
Пленённый бог невесело улыбнулся.
Ещё и полтысячи лет не прошло, а он уже над крохами истинной
энергии трястись начал! Он! Тот, кто, походя, создавал и уничтожал
целые вселенные, бездумно черпая волшебную субстанцию из
неиссякаемого источника!
Да будь ты проклят, братец!
Мужчина привычно выругался, в очередной раз пообещав себе
поквитаться с отщепенцем и с видимым усилием поднялся с каменного
пола.
Совсем сил не осталось. Все остатки энергии на то, чтобы Покров
полностью не закрылся, уходят. А ведь ему ещё нужно как-то с
Утварой ментальную связь поддерживать.
Ну, ничего. Так или иначе, но вся эта, затеянная изгнанным богом
интрига, скоро завершится. Не долго ждать осталось!
Пленник скользнул взглядом по покрывшимся изморосью стенам
пустого зала, и медленно прошамкал к его середине, прямо к столбу
матовой дымки, бьющей вверх прямо из пола. Немного постоял, приходя
в себя от приложенных усилий, размазал по лицу холодный пот,
стекающий со лба, вгляделся в два оттиска печатей, наложенных на
Покров.
Два символа, надёжно запечатавшие выход, два замка, не дающие
вырваться обратно в истинные миры. И если первая печать, в виде
массивного, пылающего ярким огнём молота, была наложена им, то
вторая....
Да будь ты проклят, братец!
На мгновение мелькнула полная соблазна мысль; отпустить почти
закрывшуюся дверь, дать Покрову замкнуться до конца. И тогда две
печати быстро сплавятся в одну, навсегда запечатав выход из этого
мира.
Пленённый бог мысленно представил братца, визжащего от отчаяния
и ужаса и, впервые за многие годы, улыбнулся. И тут же прогнал эту
мысль, содрогнувшись всем телом.
Нет! Мелкий гадёныш всё точно рассчитал; разорвал свою ауру на
части, раскидав их по всему Гванделону, сбил его тем самым со следа
и, прошмыгнув к Покрову, наложил свою печать поверх первой. Так что
теперь они вместе заперты в этом убогом, практически лишённом
истинной энергии недомире. И он страшится остаться здесь навечно не
меньше, чем изгнанник! Поэтому и принял условия игры, навязанные
мятежным богом. Поэтому и не даёт слиться печатям, цепляясь за
призрачную надежду, всё же вырваться отсюда!
