На вершине заснеженной горы, там, где вечные ветры кружатся
вокруг огромных сакур, срывая нежно-розовые лепестки, высился
древний храм. Словно призрак прошлого, вырванный из времени, на
первый взгляд он казался заброшенным. Неприступные стены храма,
покрытые разномастными символами и украшенные мрачными реликвиями,
таинственно мерцали в лунном свете, будто создатель сооружения
пытался заворожить любого, кто хотя бы случайно взглянет в сторону
горы.
Невероятно длинная лестница с тысячами ступенек блестела то ли
от влажности, поскольку ниже снежной шапки гору окутывал туман, то
ли из-за вкраплений магической руды. Из-за этого петляющая по
склону горы конструкция издалека напоминала какой-нибудь магический
знак или даже символический силуэт, который определенно не сулил
ничего хорошего. Высокие тории, которыми усеяна лестница на
протяжении всей длины, гнулись под весом веков, будто с начала
времен служили связующим звеном между миром духов и живыми. Их
когда-то яркие красные своды, украшенные резьбой и золотом, сейчас
казались чернее самой темной ночи, а слегка мерцающий воздух внутри
врат невольно манил отважных странников, приглашая проникнуть в
святая святых.
Однако, будто пытаясь создать контраст с мрачным окружением, тут
и там вдоль длинной лестницы росли древние сакуры. Их нежно-розовые
лепестки то и дело срывались вниз от непрекращающегося ветра,
порхали и опускались на яркие ступени, однако цикл повторялся вновь
и вновь. Лепестки касались бесконечными, и в то же время лестница
никогда не была завалена ими полностью, словно кто-то незримый
постоянно работал над балансом умиротворяющего явления, чтобы любой
мог вдоволь налюбоваться.
В главном зале храма, освещенном мерцающим пламенем свечей и
тусклыми лампами, тени выплясывали безумный хоровод. В углах
отражались причудливые силуэты, словно бы на миг оказывающиеся
неподалеку из-за неровного горения свечей, после чего сгустки
темноты перелетали на стены зала, раскачиваясь в такт звучащих
молитв и тихого шепота, будто души пробуждались от забвения.
По всему храму витал таинственный аромат благовоний, въедливый,
сильный, но вместе с тем очаровывающий. К этим запахам примешивался
легкий аромат тростника от татами, которыми выложен пол, и на этом
мягком покрытии непрерывно босиком плясали жрицы-мико, облаченные в
черные рубахи и кроваво-красные штаны-хакама. Главные из мико,
скрывающие лица за расписанными золотом лисьими масками, могли
похвастаться обилием драгоценных камней и золота в качестве
украшений, их древние одеяния из-за этого слегка позвякивали, и
этот мелодичный перезвон дополнял шелестящий шепот молитв.
