— Пусти!
— Сказал, не пущу!
— Ах так?! Тогда я тебе...
— Ну что? Что ты мне? Говорю тебе... Барин спит! Умаялся,
бедный, на пожаре. Весь черный пришел, еле отмыл... Не буду
будить!
Сквозь сон я слышал, как Кузьма препирается с кем-то знакомым.
Кто же это может быть? Сон никак меня не отпускал, я все ловил и
ловил падающую с третьего этажа девочку на серое, с кружевной
вышивкой одеяло. А она все падала мимо и мимо. Кошмар, которому не
было конца и края.
— Я тебе больше руки тогда не подам! Вот что!
— Ой, батюшки-святы, какая трагедь.. Ты, Славка, не менжуйся,
напиши в театру пьесу и большие деньжищи зашибешь...
— Дурак! Емелю арестовали. В охранку загребли его!
— Ах ты, боже мой! Неужто Винокурова?
— А я тебе о чем толкую. Буди!
— Не надо, — подал я голос, садясь в кровати. — Я уже
проснулся.
В коридоре, куда выходила спальня, замолкли.
— Сейчас выйду. Дайте минуту.
Я попытался пригладить растрепанные волосы, нащупал на стуле
халат, встал, накинул его на себя. Черт, как же мне плохо! На
пожаре надышался гарью, в горле першит, ноги дрожат, руки тоже.
Девочку-то мы поймали, и на брезент, не на одеяло. Мне потом
пожарные объяснили, что с такой высоты мимо полотна, чтобы
промахнуться, сильно постараться надо. Но ее рев до сих пор стоит в
ушах. А теперь еще и кошмары. Доктор, где твое профессиональное
выгорание? Проще надо к работе относиться!
Я открыл дверь, но в коридоре было пусто. Судя по звяканью чашек
— Кузьма увел Славу в кухню. Ну что ж... У меня значит есть еще
одна минутка на туалет. Я быстро пообщался с белым другом, потом
почистил зубы порошком, прополоскал горло. Значит, Винокуров
доигрался со своими рабочими комитетами и ячейками. Жандармы
загребли его в свои цепкие ручки и Антонов прибежал спасать друга.
А что я могу сделать?
Наверное, что-то могу. Но без чашки кофе мозг отказывался
работать, и я пошел на кухню. Выглянул в окно. Уже начало
рассветать, весна набирала обороты. С крыш текла вода, в воздухе
стояла какая-то непонятная взвесь. Ох и наплачемся мы этой весной.
Снега было много, как начнет таять — никакая ливневка не справится.
Которой в городе и не особенно много.
Я вытащил из-за окна холщовую сумку, достал из нее масло.
Намазал на вчерашний хлеб.
В плане еды мы устроились максимально комфортно. Угольная печь с
конфорками, для быстрого разогрева — спиртовка. В подвале устроили
ледник, Кузьма сколотил полки, куда разместил разносолы, купленные
на рынке — соленые огурчики, капустка, грибочки и даже голубцы.
Разумеется, варения. Можно питаться дома, можно спуститься на
второй этаж в столовую, где ели врачи и, в будущем, ходячие
пациенты.
