Москва, особняк
дворянского рода Моровых.
— Александр Васильевич, поиски вашего
внука идут, не переживайте, мы обязательно его найдем.
Старик в инвалидном кресле хмуро
смотрел на сидящего перед ним капитана Службы Имперской
Безопасности. Отвечать что-либо не было сил, сердце сводило от
боли, дышать усеченными легкими было трудно и без того, а теперь
из-за приступа стало еще тяжелее.
— На данный момент мы делаем все
возможное, чтобы выйти на след похитителей, — не замечая состояния
хозяина особняка, продолжал капитан. — Наша служба делает все
возможное в данной ситуации.
— Оставь меня, капитан, — выдохнул
Александр Васильевич, прикрыв глаза. — Я государю императору служил
всю свою жизнь. Много всего повидал. Потерял часть легкого, ноги...
Сына. А теперь у меня отобрали последнее, что оставалось у рода
Моровых, моего внука. А раз вы не можете его найти, я сделаю это
сам.
Капитан печально вздохнул и,
поднявшись, коснулся морщинистой руки старика. Он не мог сказать
одному из вернейших сторонников государя, что по полученной в ходе
расследования информации внук Александра Васильевича, скорее всего,
похищен кровавым культом и, вероятно, в эту же секунду истекает
кровью на алтаре.
Но и перестать бороться капитан не
мог. Потому что Александр Васильевич как никто другой заслуживал
того, чтобы страна позаботилась о своем герое и его потомке.
Когда за посетителем закрылась дверь,
старик вздохнул в последний раз и, взяв нож для бумаг, повернул его
в пальцах. За десятилетия службы, Александр Васильевич Моров сам не
единожды сталкивался с кровавым культом. И знал о нем и его
обрядах, пожалуй, даже больше, чем кто-либо из ныне живущих.
Запретная магия запустилась, как и
должна была. Кровавый сгусток сформировался в огромную сферу,
постоянно подергивающуюся. Чары сжали жидкость в маленький шар,
который вспыхнул ярче солнца.
Капитан, еще не успевший отойти от
особняка Моровых, увидел, как из окна главы рода ярко ударили лучи
красного света, и тут же бросился обратно. Ворвавшись в кабинет,
где только что общался с Александром Васильевичем, сотрудник Службы
Имперской Безопасности замер на мгновение, оценивая ситуацию.
Изуродованный тяжелой жизнью старик в
инвалидном кресле сидел, глядя в одну точку. На его губах застыл
зверский оскал, заставивший капитана ощутить, как поднимаются
волосы на затылке.
