Старым друзьям посвящается
Осенью 199… года жители одного небольшого шахтерского городка на юге России непременно касались в своих разговорах темы инопланетян: «Слыхали про летающую тарелку? Наш сосед, Петрович, был на рыбалке и видел, как она садилась возле старой плотины. Только верить ему нельзя, одно слово – алкаш!»
Другие беседы обывателей о пришельцах были выдержаны примерно в том же духе. Небольшую летающую тарелку и в самом деле заметило в небе довольно много людей. Приземление инопланетного аппарата тоже вовсе не являлось порождением белой горячки. Посадка действительно состоялась, да к тому же не одна. Поговаривал народ и о зеленых человечках… Вот только были ли они зелеными?
Очень и очень немногие знали подлинную правду о тех событиях, но, как известно, все тайное рано или поздно становится явным…
* * *
Стоял тихий сентябрьский вечер. Застывшая синяя гладь старой городской плотины лишь изредка тревожилась всплесками играющей мелкой рыбешки. Александр Николаевич Ченский, могучий тридцатилетний атлет двухметрового роста, сидел в пустом оконном проеме круглого здания давным-давно заброшенной водокачки.
Поплавок одной из двух его удочек дернулся было туда-сюда, но тут же затих. Атлет встал и спустился к берегу проверить, в чем дело. Наклонясь над темным зеркалом воды, Ченский подмигнул смотревшему на него коротко стриженному загорелому плечистому парню. Высокий широкий покатый лоб и спокойные проницательные карие глаза выдавали в нем человека весьма умного. Нос с небольшой горбинкой, четко очерченный правильной формы рот и волевой подбородок придавали его лицу мужественное уверенное выражение.
Подняв снасть, Ченский обнаружил, что наживка съедена, а рыба ушла. Он ловко насадил на крючок нового червяка и, слегка крутнув удилищем над головой, забросил поплавок далеко в воду. По ней тотчас побежали веселые круги, поколебав монументальное отражение атлета.
Воздух был пронзительно чист и свеж; ни малейшего дуновения ветерка не ощущалось. Ченский вдохнул полной грудью и посмотрел, любуясь, на другую сторону старой плотины. Ее дальний, поросший лесом берег в лучах заката был великолепен. Одни деревья уже оделись в желто-красные одежды осени, другие еще стояли в своем зеленом наряде. Заходящее солнце заливало лес тем неповторимым розовато-багряным светом, который бывает лишь на закате и восходе.
