1
1050 год. Графство
Зундгау.
Матильда Моха кормила грудью
новорожденного сына. Ее тревожный взгляд изучал укутанное тряпками
тело мальчика. Серая ткань не скрывала красной линии, которая
тянусь через всю спину мальчика, начинаясь на правом плече и
оканчиваясь у поясницы. Повитуха утверждала, что это родимое пятно,
но Моха не поверила ей. Из головы Матильды все не выходило
предсказание старой ведьмы, которая когда-то гадала Мохе. Отец
Матильды, рыцарь Экберт Моха, сюзерен барона Эмберха, любил
предсказателей. Все возможные пророки сходились к небогатому
Экберту в его фамильное владение и порой Матильде казалось, что
колдунов и ворожей у них дома больше, чем прислуги. Тем не менее,
Моха всегда находил деньги, чтобы заплатить этим шарлатанам.
Матильду он приучал слушать предсказателей.
«Мы горды. Матильда, говорил Моха
своей дочери. Не принимаем своей судьбы, потому не выносим её
ударов. Так быть не должно. Пророкам ведомы пути Господни. Он
одарил их иным зрением. Пускай они не могут отчетливо разглядеть
будущее, пускай впереди им видится туман, но они могут узреть
очертания грядущего. Это поможет нам принять грядущее, быть
сильными и мужественными»
Матильда поверила отцу и теперь
жалела об этом.
«Линия тянется через спину – гибель и
мор рода узрим мы, - выдавила из себя колдунья, - помеченный
красным в детстве умрет, больше детей твой живот не возьмет!»
Матильда не понимала, что имеет ввиду
колдунья. До дня, когда на свет появился Герхард. Может права
повитуха, никакая это не метка Бога, всего лишь родимое пятно? А
предсказания колдуньи…
Матильда ничего не могла с собой
поделать. Она твердила себе, что в детстве ее и отца окружали
шарлатаны, но доверчивая девочка внимала каждое слово. Один старик
предсказал однажды, что род Моха потеряет все титулы и почести,
лишится владений. Мужчины будут казнены, а женщин заберут в жены
варвары с востока. Предсказание не сбылось. Брат Матильды Эдуард
все так же правил родовым владением, дети его находились на
воспитании у знатных господ – баронов и графов. Барон Эмберх даже
собирался сыграть свадьбу своего сына, Карла, и дочери Эдуарда,
когда те достигнут совершеннолетия. Да и брак самой Матильды был
удачей – редко когда графы смешивают свою кровь с дочерьми
рыцарей.
Генрих фон Нордгау, жестокий и
своенравный, взял в жены Матильду назло отцу. Старый граф желал
связать свою кровь с каким-нибудь герцогом, но Генрих поступил
по-своему. В молодости он отправился путешествовать по всей
Германии, посещал дома и выбирал себе невесту. Матильда Моха
понравилась ему больше остальных. Действуя прямо, он заявил
Экберту, что хочет взять его дочь в жены. Говорят, когда до старого
графа дошли слухи об этом, он схватился за сердце и упал замертво.
Так Генрих стал герцогом, а Матильда его женой. Счастья, однако,
этот брак женщине не принес. Генрих не брезговал поднимать на нее
руку, если Матильда смела ему перечить. Его буйный нрав порой пугал
женщину. Он очень жестко наказывал преступников. И если в других
графствах ворам рубили руки, фон Нордгау приказывал рубить им
головы. Генрих холодно держался даже со своим сюзереном, самим
Императором. Поговаривали, правда, что Империя уже не имеет власти,
что сам Император властвует лишь над Германией, а итальянцы ему
больше не подчиняются, что Папа играет куда большую роль в
политике. Но для Матильды Император всегда останется
Императором.
