Новоселовка была маленькой деревушкой, находящейся в стороне от
торных дорог, настолько не интересной никому кроме собственных
жителей, что за все время Гражданской войны, бушевавшей на
просторах некогда великой Российской империи, её ни разу не
занимали ни белые, ни красные. Даже вездесущая продразверстка
добралась сюда лишь раз, да и то ненадолго. Собрали все, что нашли
в убогих амбарах, провели для несознательных селян митинг, в
котором разъяснили требования текущего момента и неизбежность
мировой революции, после чего по-быстрому собрались и уехали.
Правда, далеко они не ушли, и ближе к вечеру, когда небольшой
отряд почти добрался до города, на них налетели не то бандиты, не
то непонятно как сюда забравшиеся белоказаки, и больше их не
видели. Впрочем, в те времена подобные истории случались сплошь и
рядом, а потому никто особо не удивился.
Казалось, время в здешних местах остановилось. Где-то далеко
сходились грудью конные лавы, трещали пулеметы, гремели взрывы,
произносили пылкие речи ораторы, а в забытой богом и начальством
деревушке все оставалось по-прежнему, как будто и не было никакой
революции и войны.
Но вся эта идиллия продолжалась, пока в Новоселовку не нагрянули
какие-то вооруженные люди. Большинство из них были конными, а
остальные устроились на заполненных всяким скарбом телегах. Одеты
кто во что горазд и точно так же вооружены. Винтовки или карабины
имелись примерно у половины, у остальных обрезы. Еще двое совсем
безоружны и судя по отсутствию сапог, разодранной одежде и синякам
– пленные.
Главарь их – коренастый крепкий мужчина в великоватом для него
френче, на плечах которого еще виднелись следы погон, объявил
местным, что если ему и его людям будут добровольно предоставлены
кров, продукты и самогон – никаких репрессий не последует. Ну, а
если нет, то не обессудьте, граждане, времена нынче тяжелые. Селяне
в ответ долго не размышляли, отдав все, что от них требовалось,
попрятали заодно девок.
- Сарай у тебя крепкий, хозяин? – мрачно осведомился главарь
бандитов, а никем иными эти люди быть не могли, у хозяина
выбранного им для постоя дома, и не дожидаясь ответа, велел, –
открывай!
Терентий, худой сорокалетний мужик с всклокоченной бородой, не
стал спорить и отворил широкую створку. Внутри пахло сеном, пылью и
мышами.
