Пустыня живёт в ветрах, в порывах,
что меняют её лицо, создавая таинственные, полные волшебства
причудливые пейзажи. Ослепительная в свете солнца и ужасная под
луной. Пустыня беспощадна, она не прощает ошибок.
Но жизнь, вопреки всему, поселилась
и здесь: множество сапфировых оазисов наполнили душу бескрайнего
белого моря, вплетая в размеренный ритм могучего сердца свой
неповторимый бит. А на берегах прохладных чистейших озёр люди
возвели дома, дабы доказать капризным богам, что достойны быть
частью великой пустыни.
В эту тёмную безветренную ночь всё
словно замерло, даже звёзды забыли, что им положено мерцать.
Сегодня у властителя народа Наннури должен был родиться первенец!
Все члены большого клана собрались у огня Аруха и возносили молитвы
богу плодородия, дабы он ниспослал роженице и её будущему чаду своё
благословение...
- У вас дочь, мой повелитель! -
крупная женщина с загоревшим до черноты лицом, протянула счастливо
улыбающемуся мужчине, крошечный свёрток из светлой ткани.
Новорождённая сладко посапывала, полностью довольная и сытая. Её
мать Газиса, жена великого вождя, внимательно следила за супругом и
игрой эмоций на его суровом лице.
- Я нарекаю тебя принцесса
Шариз-Эльхам, дочь Горна Наннури! Будь игрива, как ветер в пустыне,
будь сильна, как буйволица, будь изворотлива, как синяя речная
змея, и будь свободна, как птица в небесах, - негромко приговаривал
новоиспечённый отец, нежно проводя рукой по бархатистой коже своего
первенца.
В поселении рождение нового человека
являлось даром богов, пол не имел никакого значения - каждый
ребёнок приносил клану удачу и процветание.
Нежно прижав к груди тёплый комочек,
правитель большого поселения запел старую песню на языке ролжэнов.
Тягучая, с плавными переходами мелодия убаюкивала, успокаивала и
уносила слушателей в мир грёз...
***
Три года спустя
Газиса плакала. Её сердце обливалось
кровью, а душа полнилась тоской и болью, ни с чем не сравнимой.
Подняв заплаканное лицо, женщина поглядела на сидевшую напротив неё
маленькую девочку, красоты невероятной, но... Здоровая снаружи и
ущербная внутри. Эльхам было уже три года, но она явно отставала в
развитии от своих сверстников, даже её младший брат был куда живее
и сообразительнее принцессы.
Дверь в дом резко распахнулась и в
помещение вошёл двухметровый широкоплечий мужчина - её муж Горн.
Его тёмные глаза тут же всё заметили и безучастно сидящую на
толстой циновке дочку, и печальную, с опухшими, красными глазами
жену.
