Со дня смерти лондонского миллионера Питера Оутиса прошла неделя. Родные и близкие усопшего собрались у адвоката. Тот зачитал завещание. Единственным наследником был объявлен полугодовалый внук миллионера Брайан Гарвей, а опекуншей – мать Брайана Энн, дочь Питера Оутиса.
Муж Энн, менеджер Джордж Гарвей выслушал завещание без особого энтузиазма.
Вечером Энн, немного смущаясь, заговорила:
– Дорогой! Я вижу, папино завещание тебя не очень порадовало…
– Для радости нету причин!
– Одна причина всё же есть.
– Наши акции поднялись в цене?
– Ты будешь папой!
Джордж вместо ожидаемой буйной радости неожиданно «взорвался»:
– ЧьИм папой?! Нищего ребёнка, которого старший братик, когда подрастёт, сможет вышвырнуть на улицу?!
Тут он увидел изменившееся лицо жены и спохватился:
– Любимая, прости! Я совсем помешался на этом проклЯтом наследстве! … Я рад, что у нас будет ребёнок!
– А я уже не рада! – закричала взбешённая супруга, но тоже спохватилась. – … То есть рада, конечно, только боюсь, что он вырастет таким же подлецом, как его папаша!
…В положенный срок Энн родила второго сына. По совету Джорджа его назвали Томасом – в честь брата покойного Питера Оутиса.
Однажды молодая смазливая служанка Селестина Голдинг шла по коридору. Вдруг дверь кабинета хозяина отворилась, и оттуда вышел чернобородый садовник Рамси Макензи.
– Не волнуйтесь, мистер Гарвей! – презрительно усмехнулся шотландец, закрывая дверь кабинета. – Этот ребёнок никогда не будет стоять у Вас на пути!
Затем, не оборачиваясь, направился в противоположную от Селестины сторону.
Бледная от страха служанка бросилась в сад, где хозяйка гуляла с детьми.
Через 10-ть минут разъярённая Энн втащила упирающуюся Селестину в кабинет мужа и приказала:
– А ну-ка, повтори то, что ты мне сейчас рассказала!
Служанка, запинаясь, поведала про услышанную последнюю фразу Рамси Макензи.
В глазах Джорджа мелькнул страх. Но Гарвей быстро взял себя в руки:
– Это клевета!
– Какой смысл Селестине, – не поняла Энн, – ни с того, ни с сего на тебя клеветать?!
– Да в том-то и дело, что «с того и с сего»! Эта «прелестница» переоценила свои «прелести» и попыталась затащить меня под одеяло. Но я имел несчастье хоть и с трудом, но устоять перед её чарами.
